Искушение Агасфера - страница 7

Велик и благолепен был храм Иерусалимский, царствующий на горе Мориа; стройные и могучие колоннады по бокам от арочного входа в него неизменно будили в Агасфере мысли о вечном, а сияющий золотой гребень на вершине его зримо подтверждал присутствие Бога…

Какая-то строгая и возвышенная радость жизни вошла в Агасфера, едва ступили они на храмовую площадь, и он невольно расправил грудь. Мардохей же, который придерживался традиционного фарисейского благочестия, напротив, ссутулился, подобно своим собратьям по вере, снующим взад-вперед, согбенностью этой показывая, какую тяжесть душеспасения от грехов приходится им нести; они боялись поднять глаза из-за соблазна женщиной, отчего нередко натыкались на прохожих и были в народе прозваны «хицай», что означает «не-разбей-лба».

Когда вошли в торговую часть храма, где кипел гомон человеческих голосов, взмыкивали волы, блеяли овцы, в раструбах солнечного света, прорывавшегося сквозь прорези окон, плавала взбитая суетой торжища пыль и голубиные перья, – Мардохей вновь преобразился: распрямившись, он двинулся между рядами торговцев развинченно самоуверенной походкой, небрежно приветствуя знакомых и имея вид хозяина жизни.

Когда-то торговля велась у стен Иерусалимского храма, но из-за непогоды и солнечного зноя люди все чаще укрывались сперва у колоннад, а потом и вовсе переместились в святилище. Благо, храм был обширен, так что базарная толчея в одной его части не мешала торжественному богослужению, проходившему в другой. Точно так же фарисейское одеяние Мардохея с красными каймами и кожаная коробочка на лбу, где хранились свитки заповедей Писания, не мешали ему заниматься обменом денег.

Менялы, с которыми по-свойски здоровался Мардохей, рядками сидели на земле и держали на коленях маленькие столики с углублением в углу, куда ссыпались отсчитанные монеты. Возле них бугрились мешки с золотыми и серебряными деньгами.

– Если будешь своевольничать с курсом обмена, тебя вышвырнут в два счета, – негромко наставлял Мардохей, занимая свое рабочее место. – Его назначает хозяин, он же будет выплачивать тебе долю от выручки: чем больше обменяешь, тем больше получишь. Твоя задача – привлекать людей и быстро их обслуживать. Есть еще и наши маленькие хитрости, им обучу тебя позже, – лукаво подмигнул он.

Наблюдая за ловкой, веселой работой менялы в течение дня, Агасфер сделал открытие: сорная болтовня Мардохея, которая совсем недавно так раздражала, в работе оказалась незаменимой: вид добродушного говоруна, пересыпающего речь прибаутками, привлекала посетителей гораздо больше, чем деловая сосредоточенность Мардохеевых соседей.

– Взялся обучать тебя, саддукей, только из уважения к моему другу Иосифу, – признался меняла в конце рабочего дня. – Если освоишь дело, через год станешь богаче меня, – шутливо заключил он, хлопнув Агасфера по спине.

Влюбленный подобен одержавшему победу воину, который в пылу сражения не заметил полученных ран; они начинают болеть и кровоточить чуть позже.

Полюбив с первого взгляда внучку прибывшего из Александрии богача, переполненный этим неведомым ранее чувством, охватившим ум его, сердце и плоть, Агасфер лишь после того как решил во что бы то ни стало добиться девушки, задался леденящим вопросом: а есть ли у него хоть малейший шанс на взаимность?

Характер еврея таков, что когда дела его идут в гору, – он становится самонадеянным, порою до наглости, он шутит и часто смеется, а неудачи других только возвышают его в собственных глазах. Когда же фортуна отворачивается – он делается печален и всем жалуется на судьбу, свое незавидное «еврейское счастье».