Я постарался переадресовать эти вопросы отдельным солдатам, офицерам, штатским лицам, встреченным на улицах Петрограда. Спрашивал граждан, причастных к политике. Не претендуя на какие-либо научно обоснованные выводы, поделюсь с читателями первыми впечатлениями от услышанного.
Вопрос о союзнических обязательствах России воспринимается здесь болезненно фактически всеми. Даже у так называемых оборонцев, готовых продолжать войну, можно заметить какую-то стыдливость или неуверенность. Люди сознают, что происходит нечто нехорошее или даже постыдное, но не знают, как с этим бороться, что предпринять.
Я им говорю: во Франции удивлены безволием Временного правительства. Оно идёт на поводу у социалистов. Но они составляют, так же как во Франции, ничтожную часть нации. Как можно доверять стране, в которой нет сильной и ответственной власти? Вот в чём вопрос.
Никакого вразумительного ответа я не получил.
Нет никаких сомнений, что Временное правительство стремится придерживаться курса, заявленного ещё в марте: «свято хранить связывающие нас с другими державами союзы». Слова, слова…
Петроградский Совет в манифесте «К народам всего мира» тоже высказался вполне определённо: «Русская революция не отступит перед штыками завоевателей и не позволит раздавить себя внешней военной силой».
Один осведомлённый господин, имя которого ничего не скажет нашему читателю, сообщил мне следующее. Все партии были согласны с позицией Временного правительства и Петроградского Совета. Ситуация резко изменилась после приезда в апреле в Петербург из эмиграции лидера большевиков Ульянова-Ленина. Он провозгласил: «Никакой уступки революционному оборончеству!»
Его партия поставила узкие классовые интересы пролетариата и беднейшего крестьянства выше общенациональных интересов русского народа. И не только классовые интересы защищаются таким образом. Для Германии позиция Ленина тоже весьма полезна.
У меня возникло недоумение. Неужели лидер одной из фракций социал-демократической партии более авторитетен, чем Правительство, Совет и все другие партии?!
Собеседник ответил: «Авторитет Ленина не распространяется дальше его сообщников. Однако у них имеется немало денег, полученных, как говорят, от немецкого Генштаба. На них они ведут активную пропаганду среди солдат и печатают разные прокламации».
Я возразил: агитацию ведут и их многочисленные противники. Мне довелось видеть демонстрацию с лозунгами доверия Временному правительству и призывами «Долой Ленина!» Об этом же пишут газеты, призывающие к решительным действиям против этого, как они называют, германского агента, вернувшегося в Россию со своими сообщниками в пломбированном вагоне.
«Парадоксальным образом, – ответил мой собеседник, – чем чаще и громче кричат “Долой Ленина!”, тем быстрее растёт его популярность. Это подобно славе Герострата, о котором помнили только потому, что его постоянно проклинали».
Поначалу я был удовлетворён его объяснением. Но уже ночью, мучимый бессонницей, испытал сомнения. Разве солдаты бегут с фронта по наущению большевистских агитаторов? Ведь сам же мой собеседник сказал, что до апрельского явления Ульянова-Ленина в Петрограде большевики были оборонцами. А фронт уже тогда лопался по всем швам.
А что если вождь большевиков как умелый демагог провозглашает то, что желают слышать массы матросов, солдат и так называемых пролетариев? Это возносит его на гребень революционной волны. Тем более что ныне в стране преобладает анархия.
