Не помню, как я провела остаток дня. Просто была очень счастлива и жила ожиданием встречи. Встречи, на которую я уже перестала надеяться. Почему-то я была уверена, что Сергей так же, как и я, тайно верил в нее. Также не мог забыть наши горячие ночи и жаркие объяснения в любви. Поэтому моя поездка в Санкт Петербург могла принести нам долгожданное счастье.
За пятнадцать минут до отхода поезда я уже удобно расположилась в купе, сняла куртку, повесила ее на плечики, обула специально принесенные с собой тапочки, с удовольствием отмечая, что мне крупно повезло, что всю дорогу я буду ехать одна. Мне необходимо было отдохнуть перед встречей с Сергеем, и поэтому возможность провести ночь в купе в одиночестве меня очень обрадовала. Поезд тронулся. В купе было чисто, уютно и тепло. За окном мелькали встречные огни. Вагон мерно покачивался. Я стала готовиться ко сну. Разложила аккуратно заправленную постель. В дверь постучали, вошла проводница, женщина средних лет, в красиво сидящей на ней форменной одежде. Проверила мой билет. Потом остановилась, будто что-то обдумывая, и вежливо обратилась ко мне:
– Извините меня, девушка, я все понимаю, но…, может, вы меня выручите? У меня здесь иностранец попал в купе к молодой паре с грудным ребенком, тот все время плачет, мать его то и дело то пеленает, то кормит… Неудобно как-то, иностранец ведь все-таки. Сидит такой, в уголок забился, улыбается, а по-русски ни бельмеса не понимает…, может, вы позволите его к вам в купе переселить?
Она с надеждой в глазах посмотрела на меня. Мне очень не понравилась ее просьба. Я понимала, что вполне резонно могу отказать. Но, вместо этого, только молча, недовольно кивнула. Она тут же, обрадовано скрылась.
Через несколько минут в дверь осторожно постучали. В приоткрытый проем сначала просунулась мужская голова, следом ввалился и сам мужчина. В тусклом освещении купе я разглядела молодое, довольно красивое лицо с тонкими чертами, на котором блестели небольшие очки в металлической оправе. Незнакомец был добротно одет, в руках у него была небольшая дорожная сумка, от него исходил тонкий аромат хороших духов. Войдя, он растеряно улыбнулся, понимая, что невольно потревожил мое уединение, и вежливо поприветствовал меня по-английски:
– Good evening, – добрый вечер.
Я чисто машинально ответила на знакомом ему английском языке.
Он замер на мгновение, потом удивленно взглянул на меня:
– Вы говорите по-английски? – не веря своим ушам, переспросил он.
Мне стало смешно: вот настрадался. Представляю, каково ему пришлось в нашей стране без знания русского языка. Как он еще поезд-то умудрился найти, бедолага, наверно, проводил кто-нибудь. Я поймала себя на том, что почему-то неприязненно думаю об этом незнакомом мне человеке. Хотя, он не виноват, что вторгся в мой уютный мирок одиночества.
– Редко встретишь в России человека, говорящего по-английски, – продолжал он, по-деловому устраиваясь на своей нижней полке. Вдруг взглянул на меня, почему-то смутился и торопливо проговорил:
– Извините, я забыл представиться, меня зовут Мигель Родригос.
Мне стало неловко: встретила человека, как мегера, даже доброго слова не сказала. Я улыбнулась:
– Меня зовут Наташа.
– Очень приятно познакомиться, – он облегченно вздохнул.
Я исподтишка продолжала его разглядывать. Его яркая красота была помесью восточной и европейской. Кожа имела смугловатый оттенок. Уверен в себе. Было видно, что состоятелен. Держался скромно, но не заискивал. Стараясь не быть навязчивым, он устроился на своей полке и открыл книгу. Он мне даже начал импонировать. Я, чтобы не показаться невежливой, решила завязать ничего не значащий разговор.
