Читать онлайн Лидия Шарапова - Искушения любви. Париж. Книга 3

Редактор Валерий Моисеев

Редактор Татьяна Шарапова

Дизайнер обложки Павлина Терчикова

Корректор Алла Белозерова

© Лидия Шарапова, 2025

© Павлина Терчикова, дизайн обложки, 2025

ISBN 978-5-0067-4884-2 (т. 3)

ISBN 978-5-0050-3108-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Дорогие мои Читательницы!

Дорогие Друзья!

Если вы держите в руках третью книгу «Искушения любви», это значит, что мы с вами уже подружились, и я могу называть вас своими друзьями.

Я очень признательна вам за ваше постоянство и надеюсь в очередной раз оправдать ожидания.

Откройте первую страницу книги, и головокружительные события в жизни Наташи не отпустят вас до самого конца повествования.

Радуйтесь и сопереживайте, любите и страдайте вместе с неординарной и яркой личностью моей героини.

Не скрывайте слез счастья и разочарования, любите и будьте любимы!

С искренними пожеланиями любви и радости,

Лидия Шарапова

Самому настоящему мужчине

в моей жизни,

моему папе,

Анатолию Владимировичу,

с любовью и признательностью,

посвящается эта книга.

Я стояла возле огромного офисного окна моего кабинета и смотрела как дождинки, словно слезы, стекали по холодному мокрому стеклу. За окном властвовала осень. Дождь неумолимо хлестал по веткам деревьев, безжалостно срывая их яркий праздничный наряд. С высоты десятого этажа мне были видны блестящие от воды крыши домов, с налипшими на них желто-красными листьями; где-то далеко внизу сновали под зонтами люди; машины спешили по мокрой мостовой.

Осень пришла в Москву, как всегда неожиданно. Почему-то с нетерпением ждешь, когда наступит зима, и темная настывшая земля покроется белым пушистым снегом; потом ждешь весну с ее первыми капелями, теплым солнцем и веселым щебетом птиц; потом радуешься жаркому лету, а осень – она наступает всегда нежданно. Еще вчера стояла жара, светило яркое солнце и, казалось, что так будет всегда. Такой теплый светлый рай на земле. И вдруг – небо, покрытое темной пеленой, постоянный колючий дождь, резкий холодный ветер, огромные лужи под ногами, грязь и слякоть.

Уже неправдоподобной и такой далекой казалась мне моя поездка в Египет, где я повстречалась с Омаром и познала всю силу страсти, которая вырвалась из меня огненным смерчем, сметая все запреты и условности на своем пути. Я, прожившая большую часть своей взрослой самостоятельной жизни под опекой папика, моего любовника, старше меня почти на двадцать лет, совершенно потеряла контроль над своими чувствами и эмоциями. Только там под влиянием Омара я смогла полностью раскрыться как зрелая и страстная женщина, это было так неожиданно, что поразило и насторожило меня одновременно. И я нашла в себе силы остановиться и вернуться к своей привычной жизни, почти вычеркнув события тех ярких дней из своей памяти.

Немного позже в Сеуле мне посчастливилось познать Любовь. Это был непростой опыт. Через боль и отчаяние, радость и счастье. Сергей открыл мое сердце, запертое на семь замков, о чем я даже не подозревала. Казалось, что все благоволило нашей взаимной любви, и я наделась, что наконец-то обрету семью, любимого мужа, но неожиданное стечение обстоятельств разрушило вдребезги все мои мечты и наши совместные планы. Когда, после всех пережитых страданий я прилетела обратно домой к единственному человеку, которому, как я надеялась, я была нужна, то и здесь меня ждала неприятная неожиданность: я случайно оказалось свидетелем любовной связи папика и его переводчицы Леры. В этот миг весь мир рухнул у меня под ногами.

Ощущая себя совершенно одинокой и никому не нужной, я примчалась к себе домой, заперла двери на все запоры, отключила телефоны, бросилась на кровать и почти неделю рыдала, оплакивая все сразу: свою неудавшуюся личную жизнь, потерю любимого человека, папика, который предал меня в самый трудный момент моей жизни. В голове крутились его нелепые слова: « Наташа, постой, ты все не так поняла…». Потом на меня обрушивался гневный голос Сергея: «Ты меня предала… Я не могу тебя простить. По крайней мере, сейчас…. Мне нужно время…». Я глубже зарывалась головой в подушку, но голоса продолжали преследовать меня, они кричали, издевались надо мной, обвиняли во всех грехах сразу. Я думала, что сойду с ума… Только теперь, казалось, я смогла познать всю глубину настоящего страдания.

Я не раскрывала штор, и в комнате постоянно стоял полумрак. Я не различала дни и ночи, в этот момент мне хотелось только одного: исчезнуть навсегда, умереть. Я потеряла счет времени. Не знаю, на какой день, но вдруг в дверь кто-то постучал. Стук был громкий и требовательный. Я не сомневалась, что это папик, и еще глубже зарылась в подушки. Но испод двери донесся приглушенный Лилькин голос:

– Наташка, открывай, это – я. Я все равно не уйду отсюда, и буду спать здесь на твоем коврике, – потом пошли удары ногой в дверь. Она ломилась упорно и настойчиво. Зная Лилькин характер, я понимала, что она не уйдет, а только перебудит всех соседей. Нехотя поднявшись, зашаркала ногами к выходу. Голова закружилась, я покачнулась и чуть не упала. Слабость охватила меня: я еле дошла до двери.

Лилька влетела как метеор. Едва взглянув на меня, она сразу все поняла. Уложила меня в постель, раздвинула шторы: за окном был день и ярко светило летнее солнце, а сама она уже гремела посудой на кухне. Погруженная в свои страдания я не удосужилась даже поесть, и умудрилась просидеть на голодном пайке несколько дней.

Ела я с жадностью и чувствовала, как постепенно жизнь возвращается ко мне. Насытившись и немного придя в себя, я, захлебываясь слезами, стала пересказывать моей самой лучшей подруге все события последних дней. Она слушала, не отрываясь, и все эмоции отражались на ее лице. Когда я дошла до того момента, как мы расстались с Сергеем, у нее на глазах блестели слезы. Она судорожно вздохнула:

– Да, верно говорят: – « В нашей жизни встречаются два типа людей: одни делают нас счастливыми, а другие – сильными». Будем считать, что этот Леша сделал тебя еще сильней. Прими все произошедшее с тобой, как опыт, и ни в чем себя не вини.

Она, задумавшись, замолчала. Потом вдруг выдала:

– Натка, какая ты счастливая, ты познала великое счастье – взаимную любовь. Это дается далеко не каждому. Ты вот прожила столько лет, и только сейчас поняла, что это такое. А многие всю жизнь тратят на поиски любви, но так и не находят ее.

– Что толку от этого: я повстречала любовь и тут же потеряла ее, – перебила я свою подругу. При этих словах у меня снова потекли слезы и рыдания подступили к горлу.

– Погоди ты расстраиваться, – утешала меня Лилька, – я думаю, что еще не все потеряно. Никуда не денется твой Сергей. Тяжело раненный стрелой Амура, он не убежит далеко. Питер – не на другом конце планеты. Ты забыла, что теперь у вас общий бизнес? – Она подбадривающе улыбнулась.

Я смотрела на нее с надеждой в глазах, и душа моя постепенно наполнялась уверенностью, что рано или поздно, но мы непременно встретимся с Сергеем и тогда я уже не отпущу его никуда.

Уже веселее и легче я поведала ей о том, какую сцену я застала в кабинете папика. Лилька громко и заразительно расхохоталась.

– Наташка, ну ты даешь! Сама провела неделю с новым любовником в Сеуле, а Федорову не позволяешь даже такой малости. Сразу объявляешь его изменником и вне закона. Тебе самой – как эта ситуация?

Я была убеждена в правоте своих поступков. Поэтому уверенно заявила:

– Лиль, вор не тот, кто ворует, а тот, кого поймали на месте преступления. Папик не может меня ни в чем обвинить, а я была свидетелем его измены. Как мне прикажешь на это реагировать?

Она лишь усмехнулась на мои слова.

– Ах, какая ты правильная. Нельзя быть такой категоричной. Так было всегда в нашей истории: люди очень грешные обвиняли невинных людей в страшных преступлениях, а те вынуждены были доказывать свою невиновность. Ты знаешь о том, что существует такое слово: прощение? Я считаю, что ты должна простить Федорова, тем более, что он так сильно переживает размолвку с тобой.

Я делано рассмеялась.

– Что?!! Он – переживает?! Откуда ты знаешь? – я с подозрением взглянула в темные миндалевидные глаза подруги.

Она сделала загадочное лицо.

– А ты думаешь, откуда я узнала, что ты сидишь запертая в своей квартире? Ты вернулась и даже не позвонила. На звонки не отвечаешь, телефоны отключила. После безуспешных попыток связаться с тобой, я побежала к Федорову. Он и рассказал мне, что вы поссорились, и ты сидишь забаррикадированная у себя в квартире. Он подвез меня на своей машине, но к тебе не пошел, побоялся. Всю дорогу просил меня помирить вас. Я видела, как ему тяжело. Его гложет страшное чувство вины. Я думаю, ты должна простить его. Будь великодушна.

Я молчала. Как ни было мне трудно признаться самой себе в том, что Лилька права, я все же признала ее правоту. Мы проболтали всю ночь напролет, уснули только под утро. На следующий день я включила все телефоны и на этом закончила свое затворничество в четырех стенах своей квартиры.

Сотовый, захлебываясь, не успевал сообщать мне обо всех неотвеченных звонках. Больше всех звонил, конечно, папик. И сейчас, едва я включила телефон, как раздался звонок. На дисплее появилась его фотография. По сигналу Лильки я нехотя взяла трубку.

– Наташа, нам с тобой надо поговорить, – голос папика звучал устало и виновато.

– Как хочешь, – стараясь говорить как можно равнодушнее, ответила я.

– Я буду у тебя через час.

– Хорошо, приезжай…, – я отключилась. Лилька обрадовано закивала, мол, правильно Наташка, так держать, и срочно засобиралась домой.

После ее ухода я еще раз проанализировала ситуацию и пришла к выводу, что Лилька права. Сколько можно корчить из себя оскорбленную невинность? Поэтому, когда подъехал папик, я уже была готова к встрече.

В замке повернулся ключ, дверь открылась, и в комнату ввалился он, весь обвешанный пакетами из супермаркета. Аккуратно поставил свою ношу на пол и, молча, закрыв дверь, застыл в дверном проеме, глядя на меня и оценивая ситуацию. При виде папика душа моя сжалась в комок. И, когда он, не говоря ни слова, шагнул навстречу и протянул мне руки, я, словно подопытный кролик, не раздумывая, бросилась в его объятия. Почувствовала приятный знакомый запах, мягкое теплое тело прижалось ко мне вплотную, ласковые любимые руки обнимали меня и нежно гладили по голове. Я уткнулась в родное плечо, спрятав свое лицо, по которому сразу, как по команде, потекли непрошеные слезы. Слезы обиды и раскаяния.

– Ну-ну, девочка моя, не надо… Не плачь. Это я во всем виноват. Прости меня, если можешь…

При этих словах папика, я разревелась еще сильнее. Но это были уже слезы облегчения, слезы прощения. Я тоже чувствовала себя виноватой в том, что произошло. Я понимала, что плакала я не только и не столько из-за папика, сколько из-за своей потерянной любви. Я прижалась к нему еще сильнее и почти успокоилась, почувствовав поцелуи на волосах, шее и заплаканном, мокром от слез, лице… Немного погодя, папик взял мою голову в ладони и заглянул в мои глаза:

– Девочка, маленькая моя, ты мне очень дорога… Я так много пережил за эти несколько дней… Я не могу без тебя…

Он не дал мне ответить. Губами нашел мой рот и покрыл его страстным и властным поцелуем. И сразу все встало на свои места. Я опять обрела своего прежнего хозяина. И сразу стало спокойно на душе. А тело закружилось в очередном водовороте страсти…