А я не такой.
Я не сдвигаюсь с места.
Понимание, что подругу Кар нужно спасать, стимулирует на первые шаги.
Я прохожу мимо трупов. Мне не нужно их оценивать, чтобы понять весь абсурд.
Кайра говорила о шахте лифта.
Подсобное помещение для продуктов прямо. Я подрабатывал там: заносил всё необходимое для готовки поваров.
Но я ни разу не оказывался в шахте. Только наслышан, как лифт застревал между вторым и третьим этажом, и как рабочим приходилось лезть по лестнице до четвёртого. Вызывать лифтёров, и после починки забирать продукты.
Барет не сразу замечает, что я ушёл.
Он в спешке догоняет меня и вбегает в лифт.
Стул стоит в центре. Люк открыт. Каждая деталь как удар под дых.
Из пекарни нет отдельного выхода. Он был, но несколько дней назад дверь сняли, а дверной проём заложили кирпичами.
Объяснения просты: "Для безопасности. Чтобы через пекарню никто не прошёл в отель".
Всё подстроено. Поймёт и дурак.
– Мне обязательно лезть туда?
Барет держится за спинку стула, смотря верх.
– Там Эмбор. Она придёт в себя, и ей нужна будет помощь слезть сюда. Без тебя не справлюсь.
– Она Эмбер, – поправляет брат.
Ошибся. Я смотрел в светло-карие глаза Кар, почти как осенняя листва. Слушал невероятную историю, веря в неё всё меньше и меньше. Но чётко знал, что рыжая девушка существует. И путал в мыслях имя этой новой её подруги по несколько раз.
– Окей, но лезь первый.
– Две девушки выживали одни, а ты ноешь.
В нашей семье старший брат как будто я. Барет может быть мужиком, но в основном он трус.
Барет отходит от стула. Я залезаю на него. Плечи с трудом пролезают в отверстие люка. Барету будет сложнее: у него шире плечи и телосложение мускулистее и массивнее.
Лестница стойкая, даже не шатается. От перекладин на ладонях остаются чёрные пятна, но легко стираются об одежду.
Я спешу наверх, не боясь упасть. Держусь крепко, а подошва слиперов не скользит.
Барет залезать не спешит. Ну и бог с ним. Всё равно не останется в стороне и будет помогать.
Кар предупреждала о поваре, что ждёт в кладовой. Она не знает, как он себя чувствует после ударов ножа. Умирают ли эти от потери крови.
Вылезаю из люка на четвёртом этаже наполовину. Нужно оглядеться.
Кровь на стенах, полу, мебели.
Кляксами и маленькими каплями
На стуле, прижатым к столу, женщина. Щёки в порезах, эллиптической формы. Глаз не вижу. Помню, Кар говорила, что они не смотрят вперёд. Ещё один зажал сам себя, и топчется на месте.
Лестница ходит ходуном. Барет перебирается ко мне. Приходится заползти внутрь кладовой.
Крупный мужчина, когда-то в белой форме, стоит на одном колене недалеко от кухонного стола.
Кайра порезала ему бедро. Ходить он не может. Глаза не останавливаются – их движения по прямой линии вверх-вниз беспрерывные.
Баред толкает меня, когда входит в помещении. Я вопросительно поднимаю брови, чуть склоняя голову.
– Осторожнее будь.
Он не отвечает. Он отдан зрелищу перед собой. Вдруг пропало его желание всё рассмотреть поближе – он, наоборот, пятится, но утыкается в стену.
– Враги устранены. Эмбер должна быть на кухне.
Я чувствую себя машиной, летящей в обрыв. Сам остановиться не могу. Двигаюсь дальше, до цели.
Я прохожу мимо заражённых, стараясь их не задевать.
На Барета не оборачиваюсь. Придёт в себя, начнёт мыслить здраво и вспомнит, для чего мы тут.
Эмбер я нахожу под столом, как и было сказано Кар.
Рыжие волосы разбросаны по полу. Грудь вздымается – она ещё дышит. Веки приоткрыты, глаза закатаны. Одна рука на животе. Кольцо в носу блестит.
