Сухие губы снова приняли эластичность.
Рем не даёт допить до конца.
– Понемногу. Ты ещё ослаблена.
– Что это?
– Это от отравления.
– Как ты понял, что это оно?
Рем и Барет смотрят друг на друга.
– Тебя стошнило, и ты держалась за живот.
Не думаю о позоре. Думаю о Эмбер.
Ей возможно помочь.
Точно можно.
Иначе быть не может.
Эмбер должна жить.
Она обязана выжить. Выйти вместе с нами на улицу. Вздохнуть свежий воздух. Рассказать о себе.Она встанет рядом со мной, как только мы переступим порог отеля!
По-другому не будет!
И я рассказываю парням всё.
От начала до конца. От конца до начала.
Почему-то постоянно смотря на Рема. Замечая в нём то, что не видела раньше.
Каждая деталь его лица выбивает дух.
Маленький нос, овальное лицо.
Кудрявые тёмные волосы, одной прядью падающие на глаз, что немного косит.
Приоткрытый рот.
Он красив необычной красотой. А серо-зелёные глаза напоминают о детстве. О том, как он пытался подружиться со мной. Признался в любви. Ни разу не переступал границу своих чувств.
И я хочу услышать это "Эй", что так меня всегда раздражало.
Моя история впечатляет парней. Барет трогает мой лоб ладонью. Не горячий. Жара у меня нет. Им тяжело поверить. И я не верю сама себя, говоря каждое слово громко, чтобы меня было лучше слышно. Чтобы до них дошёл смысл.
Но запястье пустое. Оберег лежит в кладовой. Спасший нам с Эмбер жизнь.
– Эмбер отравилась, как и я. Только съела она больше. Ей срочно нужно помочь. Умоляю, помогите ей!
Замечаю слёзы, слизав солёные капли с губ.
Пытаюсь найти часы в комнате, узнать время, посчитать, сколько примерно пришло от обморока Эмбер до моего пробуждения здесь.
– Где она?
Рем встаёт со стула.
Он высокий. И плечи у него широкие. И шея длинная, грациозная.
Глаза полны смелости.
Объясняю, как добирались до кухни. Предупреждаю о сумасшедших. Сообщаю о том, что они делают с людьми, и каким способом сумела остаться в живых: бежать. Маневрировать. Быть тише.
Они собираются.
Берут с собой ножи. Бутылки с водой. Тюбик с гелем от отравления. Все складывают в рюкзак.
Я даже не пытаюсь подняться.
Для них я буду не опорой, а обузой.
– Эй, тут ты в безопасности. Лежи, отдыхай, а мы скоро вернёмся с твоей подругой.
– Спасибо, Рем.
Странное беспокойство. За него, за Барета. И снова за Рема.
Что-то в нём изменилось.
– Не за что, Кар.
Он улыбается. Появляются привлекательные складки на щеках. А в глазах готовность бороться. Биться. Защищать.
И страх, от которого никуда не деться.
Не в нём изменилось.
Во мне.
Рем
Слышать о чём-то и видеть – это понятия разные.
Рассказ Кайры звучал красочно и правдоподобно, но до последнего бредово.
Барет сжимает нос пальцами, расхаживая вокруг трупа мелкого пацана.
Трупного запашка от него ещё не исходит, но Барет не готов проверять.
В последний раз я видел труп в гробу, когда хоронили мою тётю.
Если посмотреть левее, то там ещё один труп. Мужской.
У обоих сломаны шеи.
Я люблю Кайру, но наше общение ограничивалось моими словами в её сторону и редкими столкновениями на улице.
Пару раз я помог ей донести тяжёлые пакеты до дома.
А она отдавала мне бутылку лимонада.
Но я всё равно не уверен, что это не розыгрыш. Я даже не уверен, что она всё это помнит.
Рюкзак на моей спине тяжёлый, лямки давят на плечи.
Барет налегке.
– Рембо, это, чёрт побери, что за фигня?
Он переходит к трупу мужчины.
Барет ведёт себя обычно. В любой ситуации, даже необъяснимой, пытается рассмотреть и разузнать всё до последнего: чем бы это ни было – непонятным сорняком в огороде, или трупом.
