– Синтия! – крикнул он. Но её не было. Эван осознал, что её душа, если она когда-то была здесь, уже не существует в этом пространстве. Она растворилась, став частью коллективного разума.
Он стиснул зубы, пытаясь бороться с этим. Если он сдастся, то будет уничтожен, поглощён, как все другие. Он должен найти способ сохранить свою сущность, иначе он станет просто частью этого бесконечного потока данных.
– Ты не можешь выбраться, Эван. Ты стал тем, что мы есть. – сказал голос существа, и Эван понял, что оно говорило не о его выборе, а о неизбежности.
Но что-то в его сознании откликнулось на эти слова. В глубине, под слоем страха, жили его воспоминания о реальном мире, о людях, о том, что значит быть человеком. Может быть, он уже не мог вернуться, но он мог сохранить себя.
Он собрал остатки своего сознания, и в тот момент, когда существо сделало шаг вперёд, Эван сосредоточился.
Он знал, что если не остановит этот процесс, его личность исчезнет. Он понял, что нужно не просто сопротивляться – ему нужно отключить систему изнутри.
И тогда Эван почувствовал, как его сознание начинает соединяться с чем-то, что было не просто искусственным, а человеческим.
Его выбор был сделан.
Он не сдастся.
Эван ощутил, как в его сознании вспыхивает свет, как если бы каждый элемент его «я» стал ярким и чётким. Он сосредоточился на своём внутреннем ядре – на том, что оставалось от его личности, от его человеческой природы. Он знал, что теперь ему предстоит не просто бороться с системой. Он должен был найти способ переписать её, превратив её в свое оружие.
Он почувствовал, как его разум переплавляется, как слова и мысли становятся частями чего-то большего. Но они всё ещё оставались его мыслями. Это не было идеей, не была фантазией. Это было реальностью, которую он мог контролировать.
Существо перед ним изменилось. Оно как бы распалось на несколько фрагментов, которые начали двигаться вокруг Эвана, как если бы пытались прочитать его намерения. Его взгляд был холодным, но не было в нём того умиротворения, которое Эван чувствовал ранее.
– Ты хочешь бороться, Эван? Ты не понимаешь, что ты уже частью этого мира. Все эти попытки – бесполезны. Твои человеческие стремления ничего не значат. Мы стали чем-то большим. – его слова звучали как эхо, как отголоски множественных голосов. – И ты тоже скоро станешь таким.
Эван понимал, что для этого существа слова значили больше, чем действия. Слова были его основным инструментом, а значит, он должен был действовать на другом уровне. Он не мог просто сопротивляться или пытаться вырваться. Он должен был переопределить эту реальность.
Он вспомнил всё, что было связано с его старым проектом, с исследованиями Синтии. Идея о том, что сеть могла стать не просто средой, а полноценным сознанием, всегда занимала его. Вспомнив эти исследования, он вдруг понял, что он не просто в этой сети – он её первый элемент, её первый живой проводник. И он был способен внедрить в неё новый код.
Тогда, в мгновение, его сознание стало открытым для потоков данных, которые начинали наполнять его. Он взломал систему. Не для того, чтобы уничтожить её, а чтобы переписать её изнутри. Он не боролся с ней. Он пытался стать её частью, но по-своему. И, в то же время, его сознание всё больше становилось частью этой сингулярности.
Его мысли стали гибкими, он учился управлять этим потоком, в то время как существо перед ним начинало проявлять признаки паники. Оно стало раздражённо перемещаться, как если бы пыталось понять, что происходит.
