– Давай мы скажем твоему мужу, – говорила мама своей взрослой дочери, – что мы эти деньги уже истратили…
– А если он спросит – на что?
– А мы ему скажем, – говорит женщина, – что то платье, что мы купили, стоит дороже… И что всякие там женские твои штучки стоят дорого…
– А если он не поверит?..
– А мы ему скажем, что муж не должен лезть в женские покупки…
«Давай мы ему скажем!» – меня просто поразила эта фраза. И весь их разговор: «Мы скажем… Мы истратили… Мы купили…»
Сколько раз встречала я таких вот мам, живущих со своими детьми, сующих свой «все знающий» нос во все: и во сколько пришел домой муж, и что сказал, и сколько получил. Мама советует – куда им тратить деньги и где отдыхать. Мама обсуждает – как отметить день свадьбы и сама его организует, не оставляя молодой семье пространства для своих решений и поступков. Мама участвует в обсуждении – пора или не пора им заводить ребенка, как будто она будет его рожать! Как будто зять будет зачинать его вместе с ней! Мама же потом будет воспитывать внука – отодвинув и дочь и зятя, потому что она-то лучше знает, как надо воспитывать детей. И этот брак, в котором родители продолжают жить с детьми, так распространен!
Но – еще удобнее и безопаснее беспомощному, неопытному взрослому ребенку вообще никуда не уходить из родительской семьи. А жить как жили. И родители действительно заменят ребенку все – и семью, и жену или мужа. И начинается психологический инцест – брак между ребенком и родителями.
Я наблюдала жизнь одной такой «супружеской пары». Мама и дочь, живущие вместе. Маме было уже за шестьдесят, дочери – за сорок. И всегда я видела их вместе, ходящих под руку. Как раньше они вместе ходили в детский сад, потом в школу, так теперь они вместе ходили в магазин или в химчистку, в собес или в сберкассу.
Меня всегда поражал их размытый, какой-то стертый возраст. Они были так похожи – осанкой и прической, какой-то стариковской походкой, лицами безо всяких следов косметики. Одинаковая одежда – серые бесформенные плащи – немаркие, в которых не было никакой женственности и сексуальности, потому что маме сексуальность не нужна, как не нужны были и мужчины. Поэтому и дочери мужчины были не нужны, мама давно объяснила ей, что всем им надо только одно, что лучше и спокойнее жить одной, с мамой. Так никто ее не обманет и не предаст, не оставит с ребенком на руках. Вот женщина и жила с мамой – без мужчины и без ребенка, которого просто некому было ей дать.
Они, действительно, жили как супруги. Вместе завтракали и ужинали, вместе смотрели телевизор, вместе ездили на дачу, варили варенье, пили чай.
Дочь работала, занимая какую-то незначимую должность, но была на хорошем счету, как исполнительный и скромный работник. Она зарабатывала не много, но мама давно объяснила ей, что деньги – это не главное, главное – брать на себя поменьше ответственности, а то не дай бог чего.
Так они и жили – неприметной, серой, как их плащи, жизнью и обе очень любили сериалы. Там, в сериалах, бурлила жизнь. Там была страсть, любовь, там были интриги и чувства, все то, чего не было в этом «супружестве». И каждый вечер они – две женщины какого-то усредненного возраста – надолго садились к телевизору, смотря сериалы.
Однажды случилось несчастье, и мама попала в больницу. Жизнь дочери сразу опустела. Она одна ходила в магазин и в аптеку. Она приходила домой с работы в пустую квартиру, ужинала в одиночестве. Одна сидела вечерами у телевизора. И конспектировала каждый сериал, чтобы можно было, придя в больницу, рассказать маме, что в них происходит, потому что мама должна же была знать, что в «Рабыне страсти» дон Хосе сказал донье Валенсии, что знает о ее тайне, а муж доньи Валенсии подслушал разговор… А в «Обреченных на любовь» Эммануэль похитил ребенка сеньора Вольдемара и обвинил его жену в том, что она изменила ему… А в «Клоне» – Жади ушла от мужа, а муж не отдает ей ребенка…
