Мусорное ведро. Там ей и следовало оставить этот злополучный листок бумаги.
Но нет же.
Она выудила его в попытках подтвердить свои подозрения насчет сосисок и по неосмотрительности оставила на столе, где его и нашла мама. Для Шарлотты листок ничего не значил – какая-то официальная банковская бумажка, испещренная цифрами. Но мама стала белее этой самой бумажки, когда увидела ее на столе.
Зазвонил телефон. Амелия посмотрела на экран и вздохнула.
– Это твоя бабушка. Я сказала ей, что позвоню, когда у меня будет время. Как будто я о многом прошу. – Она посмотрела на Шарлотту. – Хочешь с ней поговорить?
Шарлотта покачала головой. Вдвоем они сидели и смотрели на телефон, который продолжал трезвонить с виноватым упорством.
Со стороны двери послышался знакомый скрежет, звяканье ключей, и телефон, к счастью, смолк.
– Папа пришел, – сказала Шарлотта. Иногда его возвращение приводило маму в хорошее настроение. Что-то подсказывало Шарлотте, что сегодня не один из таких дней.
– Давно пора. – Амелия бросила взгляд на настенные часы, когда папа вошел на кухню. Шарлотте показалось, что ее приветствие звучало более сухо, чем обычно.
Шарлотта потянулась, чтобы обнять его, и почувствовала колючую щетину на своей щеке. От него пахло несвежим пивом, и она напряглась в ожидании родительской ссоры.
– Как прошел твой день, малышка?
– Ей одиннадцать, – процедила Амелия, хмуро глядя на мужа. – Не такая уж и малышка. Где тебя носило?
– Она всегда будет моей принцессой, правда, милая? – ответил он, игнорируя мамин вопрос.
Шарлотта кивнула, надеясь, что папа не станет подходить к маме слишком близко.
Но Амелия уже втягивала носом воздух.
– Ты что?..
– Всего одно пиво, – ответил папа. – Никакие дела не делаются без пары пинт с поставщиками.
– Но сегодня была твоя очередь готовить ужин, – напомнила Амелия. – Мы сегодня с утра договаривались или ты забыл? Мне нужно к завтрашнему дню доработать план по привлечению финансирования.
– Извини. И правда, забыл.
– А больше ты ничего не забыл? – Рука Амелии зависла над бумажкой, которую Шарлотта вытащила из мусорного ведра.
– Может, и забыл, да не помню что, – ответил он, подмигивая Шарлотте.
Шарлотта сосредоточила свое внимание на ужине, стараясь не обращать внимания на сгущающиеся тучи. Она взяла немного картофельного пюре и отправила его в рот, затем принялась накалывать на вилку горошины. Несколько горошин отскочили от зубцов и покатились по столу. Шарлотта проследила за тем, как одна из них остановилась возле маминой руки. К счастью для горошины, Амелия ничего не заметила.
– Когда доешь, поднимись в свою комнату, Чарли, – сказала она. – Нам с твоим отцом нужно кое-что обсудить.
– Звучит зловеще, – хохотнул папа. Зря он пытался перевести все в шутку, очень зря. Шарлотта закрыла глаза, предчувствуя ссору.
Мама со стуком опустила руку на стол. Шарлотта распахнула глаза и увидела, как горошина от удара подпрыгнула на гладкой поверхности, а затем покатилась. Замерла на пару секунд у самого края, словно в нерешительности, а затем полетела на пол.
Амелия ничего не сказала. Все трое переглянулись. Шарлотта услышала тиканье кухонных часов.
– Похоже, твоей маме действительно есть что мне сказать, – подал голос папа, звучащий на первый взгляд по-прежнему беззаботно, но слегка вибрирующий от напряжения по краям, словно рвущаяся ткань. – Может, тебе лучше подняться наверх и поделать уроки, если ты не собираешься есть эту сосиску, принцесса?
