Читать онлайн Виктория Солнцева - Искусство женского ворожения: Лиса и веер

1

– И жили они долго в любви и согласии!

Варвара щёлкнула блестящей авторучкой, которой только что поставила жирную точку на исписанном листе бумаги, провела указательным пальцем по заголовку: «Цель – счастливо выйти замуж» и провозгласила:

– Итак, начинаем экспериментальный проект по созданию успешных семейных отношений!

Женщина оглянулась, уточнив:

– В рабочей группе пока лишь двое – ты да я. Надеюсь, скоро нас будет больше. Гораздо больше!

Из кресла напротив послышался ироничный голос:

– А если нет? Так и останемся ты да я.

Варя встала со своего стула и дрогнувшим голосом возразила:

– Что-то я в этом очень сомневаюсь. Если хочешь решить большую или даже невозможную на сегодняшний момент задачу, вовлеки в неё как можно больше людей. Сделай это модным и заманчивым. Не так ли? Ведь это твой рабочий девиз, дорогая подруга?

Она направила ручку на изящную брошь в виде веера, приколотую к воротнику белой блузки Лизаветы, демонстративно хохотнула и уточнила:

– Хотя, по большому счету, плевать, будет нас много или нет. Это ведь не бизнес-проект. Не деньги зарабатывать будем, а личную жизнь устраивать. Успешную и вдохновляющую. В первую очередь, стараемся для себя, любимых. Для общего развития, кстати, очень полезно иногда менять поведенческие шаблоны.

Активно жестикулируя руками, Варя, не в силах сдержать свой энтузиазм, предложила:

– Думаю, что это нужно отметить. Где-то у меня есть бутылочка невероятного, особенного напитка. Она изобразила ладонями что-то наподобие лилии и сообщила, выразительно округлив глаза:

– Цветочное вино! Из Африки! Подожди минутку, я сейчас.

Глядя вслед Варваре, которая что-то мурлыкая себе под нос, танцующей походкой пошла на кухню, Лиза удивилённо отметила: «Надо же! Кто бы мог подумать, что у меня получится вдохновить эту циничную, до мозга костей прагматичную женщину? Вдохновить на совершенно безумную и романтичную затею, полную, на первый взгляд, абсолютно безосновательных светлых надежд».

Из кухни послышался стук мебели и звон посуды. Видимо, бутылка с жаркого континента не желала, чтобы её нашли сразу. Привычно отметив про себя этот знак, Лиза подумала, что путь их не будет быстрым и простым.

– Но это и так очевидно, – пробормотала она.

Только что, здраво рассудив все свои минусы и слабые стороны, участницы проекта смиренно признали, что их желание выйти удачно замуж (да не просто замуж, а счастливо жить в замужестве с любимым и любящим мужчиной), имеет ничтожную вероятность исполнения. Но тем интереснее задача!

Закинув ноги на сиденье стоящего рядом стула, Елизавета с комфортом устроилась на своём низеньком креслице и задумчиво произнесла:

– Уж, замуж, невтерпёж…

«Удивительный русский язык, – продолжила она свой мысленный монолог. – Слова-исключения правила правописания стали поговоркой о девушке любого возраста, которая думает об устройстве своей личной жизни. Измени интонацию, и «уж замуж невтерпёж» превратится в радость. Или в обвинение. Или даже в предостережение. И ведь лепят некоторые ретрограды ярлык «уж, замуж, невтерпёж» на всех подряд женщин, считая, что каждая из них чуть ли не с младенчества мечтает срочно и немедленно выйти замуж. Абсурд и бессмыслица!»

Лизавета поднялась с кресла, потянулась, подошла к окну и отдёрнула штору. Напротив нее, на подоконнике окна соседнего дома, сидел крупный чёрный кот, вылизывающий свои белые лапы.

– Сегодня – день удивлений, – сказала она ему.

Кот будто услышал её слова. Он перестал тереть лапой о мордочку и посмотрел в ярко-синее майское небо, как бы безмолвно спрашивая: «Где удивления?»

Донести животному глубину своей мысли Лиза посчитала невозможным, поэтому она лишь развела руки в сторону, показывая: «Вот здесь, сейчас и со мной, происходит нечто поразительное». Кот снова ничего не понял, ещё раз поднял глаза наверх и не обнаружил там ни удивительно летящих рыбок, ни парящих мышек. Затем прищурился в сторону женщины с раскинутыми руками и как ни в чём не бывало возобновил вылизывание своих нерационально белых лап.

Елизавета, не осуждая животное за непонятливость, вновь повторила с выражением сдержанного торжества:

– «Уж, замуж, невтерпёж»! Да! Хочу!

Призыв Варвары о помощи позвал её в сторону кухни, куда Лиза и пошла, анализируя своё состояние.

«Уж сколько лет понадобилось, чтобы идея о замужестве задержалась в моей голове, как здравая. Ведь отгоняла её и отворачивалась. Всегда думала: когда двое сходятся или женятся – жди беды».

Она ещё раз изумилась про себя: «Как же далеко я продвинулась всего за полгода. Цель зафиксирована, концепция разработана, план составлен, даже единомышленница появились. А началось всё с того самого отравления. Ох, уж это странное отравление…»

2

– Кру-у-у-жи-и-и-ится!

По форме эта первая мысль Елизаветы Крапивиной походила на закольцованный тоннель, а по звуку – на колыбельную, которую пела мама в глубоком-глубоком детстве. Эта бубликообразная мысль нимбом вращалась над её головой. Остальное же содержание сознания, чувства и ощущения Лизаветы, как будто выбежали, покинули её тело и в бешеном водовороте кружились недалеко, на расстоянии вытянутой руки. Все участники этого цунами сталкивались друг с другом, слетались и разлетались. Одна мысль покинула этот хаос и приблизилась к голове женщины:

– Кру-у-у-жи-и-и-ится!

Она попробовала открыть глаза. Не очень-то получилось. Кое-как разлепив веки и глянув вовне через узкие щёлочки, она тут же сомкнула их обратно, потому что вся эта вращающаяся рядом неразбериха мгновенно остановилась и рухнула в её голову.

Лизавета застонала. С закрытыми глазами она опять почувствовала себя в центре торнадо. Здесь было тихо и спокойно, почти хорошо. Ни времени, ни мыслей, ничего того, что раньше наполняло её тело. Пустота. И она – тоже пустота. Нет, скорее, точка в пустоте. Вдруг исчезла и точка: Лиза отключилась.

Маленькие детские пухлые ножки прошлёпали по туманному полу, подошли к беспробудно спящей женщине, возле головы которой на стене крепилась красная кнопка под прозрачной крышкой. Над этим устройством висела табличка с надписью: «Активация мета-доступа. Включать только в случае чрезвычайной ситуации!». Ножки подпрыгнули, потом ещё раз. Розовая ладошка достала место крепления кнопки и откинула наверх защитное стекло. Сделав несколько неудачных прыжков, всё же маленькому пальчику удалось с усилием нажать пульсирующий алый кругляшок, при этом закрыв другой ручкой стеклянную защиту. Ладошки захлопали от радости, что всё получилось, а ножки, мягко шлёпая по полу, медленно растворились в туманной дымке. Женщина казалась мёртвой. Откуда-то взявшееся белое пушистое пёрышко, плавно планируя из стороны в сторону, опустилось прямо на её ладонь. Будто почувствовав это, пальцы судорожно шевельнулись и медленно сжали руку в кулак, прикрыв собой пёрышко. Елизавета крепко спала.

Лиза очнулась от резкого толчка и, не открывая глаз, судорожно попыталась понять, где же она находится. Рука никак не могла сориентироваться в пространстве, натыкалась на какие-то непонятные предметы, которые с грохотом падали на пол.

«О, боже, как мне плохо!» – острой спицей пронзила мысль.

В голове был полный кавардак. Всегда такая упорядоченная, сейчас её верхняя часть тела напоминала жилище побирушки после землетрясения, где всё, когда-то тщательно и бережно приносимое домой со всех окружающих свалок и мусорок, разбросал, перевернул вверх тормашками хулиган. Никакой системы. Во рту невыразимая пакость – даже сотня кошек одновременно так нагадить не могут. Попытка открыть глаза приводила к жуткому головокружению и судорожному приступу тошноты. Полежав какое-то время, Лиза поняла, что в её сознании появились слабые просветы. В дальнем уголке своего «чердака» она явственно услышала незнакомый голос, произносивший на разные лады: «В сорок лет жизнь только начинается! Это уж я теперь точно знаю!». Эти повторяющиеся фразы её ум выбулькивал то почему-то мужским, то женским голосом.

«Всё же надо встать и понять, где я нахожусь» – решила Лизавета. Подняться не получилось. Зато, сделав над собой невероятное усилие, удалось посмотреть. Едва приоткрытый левый глаз распознал висящую прозрачную тряпочку, сквозь которую обезжиренным молоком просачивался свет.

«Боже мой, что у меня в голове? При чём здесь молоко? Но, похоже, что сейчас день. Мне необходимо больше информации».

Требовалось расширить изображение на два источника визуального восприятия. Повернув голову в сторону и разлепив второй глаз, Лиза увидела висящую над ней прямоугольную штуку. Распознать «штуку» сразу оказалось слишком сложно. Она на время прикрыла веки, и когда открыла их вновь, решительно нацелилась на неопознанный квадрат. Выяснилось, что за «штукой» есть светло-бирюзовая стена, по которой плавно извиваются тонкими белыми линиями фантазийные цветы.

«Красивые обои, однако же… Теперь надо распознать, что это такое. Как же тяжело!» И вновь, полежав с закрытыми глазами, Лизавета навела фокус прямо на тёмную фигуру. На этот раз рассмотреть получилось. «Штука» превратилась в изящную деревянную рамку, правда, вместо рисунка она обрамляла раскрытый экран настоящего веера без остова.

Что-то привычное шевельнулось внутри, и Лиза профессиональным взором буквально впилась в изображение дамы на шёлковом экране веера. Босоногая юная особа с тёмными распущенными волосами в белом свободном одеянии сидела на упавшей мраморной колонне на фоне спокойного моря и закатного солнца. По голубому небу плыла лёгкая дымка облаков, а слёва виднелись развалины каких-то строений с невысокими раскидистыми деревьями. Дева держала в руке раскрытый веер.

«О! Как же ты похожа на меня! – мысленно обратилась Лиза к вееру. – Уникальная вещь! Музейный экспанат! Начало XVII века. На шёлковом экране рисунок женщины с веером, на чьём веере повторяется тот же сюжет. И так далее в глубину. Фрактальный веер, ты само совершенство!»

Лизавета попыталась приподняться на подушку, поёрзав плечами. Ничего не получилось. Тогда она откинула назад голову и прошептала с вымученной улыбкой:

– Я дома. Потому что этот веер – мой.

От этих слов силы её оставили. Она вновь прикрыла глаза и подумала:

«Значит, я лежу в своей спальне. Это радует. Но как я появилась дома?»

Судорожно набрав воздух в лёгкие и резко выдохнув, над ней яркой краской стыда вспыхнул вопрос: «А что произошло до этого?»

Чтобы найти на него ответ, её интеллектуальный процессор заработал в двухканальном режиме. Одна часть – в бесконечном цикле повтора фразы: «После сорока лет жизнь только начинается!», а вторая – судорожно пыталась восстанавливать происходящее днём ранее.

«Я, наверное, умерла? Или умираю… Сердечный приступ? – перебирала Елизавета варианты. – Непохоже. Или это отравление, и у меня галлюцинации? Господи, я что, вчера на-пи-лась?!»

Это было сродни откровению, так как спиртным Лизавета никогда не злоупотребляла.

«Интересно, как можно напиться до такого состояния, если не пьёшь алкоголь? Вот вопрос-то…»

Она ползком добралась до ванной комнаты, залезла в белую ванну в виде ракушки и включила горячую воду. Отмокая, Лиза восстанавливала события вчерашнего дня.

Оказывается, это ей, Елизавете Петровне Крапивиной, вчера, 17 декабря, исполнилось сорок лет.

– А ну-ка!

Резко вынырнув из душистой пены, она с чувством панического страха от дурного предчувствия принялась шарить глазами вокруг в поисках коммуникатора. Собираясь уже набросить на себя махровый халат, чтобы пойти в комнату, Лиза увидела аппарат, скромно лежащий на велюровом бежевом коврике под унитазом. Залив всё вокруг мыльной водой, но, дотянувшись до цели своего поиска не вылезая из ванны, она нажала на кнопку «вкл». Экран показывал время 15:51, воскресенье, 19 декабря, 2027 год.