Испанец. Священные земли Инков - страница 33

Пыль, поднявшуюся вверх при сотрясении земли, мало-помалу прибивало мелким бесшумным дождиком, который с каждым часом усиливался, и двое путников были словно две точки, затерянные в бескрайности этого величественного безмолвного пейзажа, где, казалось, никогда раньше не ступала нога человека.

– Я «сын Грома», потому что мать родила меня в грозу в горах, и мы все так и рождаемся: выходим из утробы под грохот молний, наделены даром предвидения и способностью противостоять проклятиям Супая, духа зла…

Старик – корявый и скрюченный, как корневище виноградной лозы, приготовленное для костра, – сидел на корточках в глубине огромной зловонной пещеры, а снаружи дождь лил с такой силой, что, казалось, мир вот-вот окажется во власти нового Великого потопа.

– Я знал, что ты придешь… – добавил он после непродолжительного созерцания огня. – Уже несколько лет как предзнаменования пророчат наступление эпохи рабства, которой не будет конца. Раса, начало которой положил Манко Капак, погрузится в забвение, а миром будут править демоны, которые кажутся богами… – Он прервался и взглянул ему в глаза. – Но ты этого не увидишь. Ни ты, ни другой.

– Какой другой?

– Другой Виракоча, который находится среди нас.

– Другой Виракоча? – удивился Молина. – Я не слышал ни о каком европейце, который бы до меня прибыл в эту страну.

– Ну так он существует. Я знаю, что существует.

– И где же он находится?

– Очень далеко.

– Как я могу его найти?

– Не знаю. Но я могу сделать так, что ты с ним поговоришь.

– Когда?

– Сегодня ночью.

Удивленный Алонсо де Молина повернулся к Чабче Пуси, молча наблюдавшему за происходящим.

– Что он говорит? – возмутился он. – Как я могу сегодня ночью разговаривать с кем-то, кто находится очень далеко?..

– Некоторые из «детей Грома» утверждают, что обладают сверхъестественными способностями, недоступными твоему воображению…

Испанец в нерешительности заерзал.

– Мне никогда не нравились колдовские дела, – сказал он. – И проделки шарлатанов… – Он сурово глянул на старика. – Если попытаешься меня обмануть, я покажу тебе, что моя «труба громов» может в два счета покончить с «сыном Грома».

– Угрожать смертью человеку моего возраста – это все равно, что мочиться в реку, – прозвучало в ответ. – И речному потоку ничего не прибудет, и мою печаль не приумножишь… – Он надолго замолчал, глядя на стену дождя, которая скрывала пейзаж по ту сторону входа в его пещеру, и наконец спросил: – Так хочешь или нет поговорить с другим Виракочей?

Андалузец долго смотрел на Чабчу Пуси: вид у того был как никогда отсутствующий и невозмутимый.

– Что скажешь? – спросил Молина.

– Не хочу ничего говорить.

– Почему?

– Никто не должен никому давать советов в подобном деле. Ты один несешь ответственность за свои поступки.

В тоне его голоса было что-то такое, от чего беспокойство Молины возросло, и он хотел было решительно отклонить предложение странного старика, однако любопытство вновь одержало верх, и, не желая упускать возможность спустя столько времени пообщаться с представителем своей расы, он слегка кивнул головой в знак согласия.

– Ладно! – сказал он. – Сделай так, чтобы я с ним поговорил, кто бы это ни был…

– Надо подождать, когда он уснет, – заметил старик. – Как только он уснет, его дух освободится и прилетит к нам.

Они стали ждать. Наступила ночь, дождь прекратился, теперь равнина оказалась во власти завывающего ветра, а внутри пещеры было слышно лишь легкое потрескивание огня; никто не осмеливался даже пошевелиться.