Танис лишь горько усмехнулся и, черпнув носком левой ноги песок, бросил его в лицо противника. Серо-жёлтая пыльная туча ударила тому в глаза, забила нос, рот. Властник закашлялся, согнулся. А Танис в тот же миг отбил меч в сторону и, бросившись на врага, повалил его и ударил два раза клинком в живот.
– Ну, ты мразь, – простонал властник.
Ранения были неопасные, оружие прошло сбоку, поранив лишь мясо, но раненый уже не мог подняться. Он лежал, зажав рукой раны, согнулся и тихо стонал. Танис, тем временем, забрал себе меч и коня.
– Ты меня выручил, – усмехнулся он и, бросив властнику кусок материи из седельной сумки, как раз годный для перевязки, направился к реке.
Человек и конь быстро преодолели разделявшее берега расстояние. Они выбрались из воды, Танис, не теряя ни секунды, вскочил в седло и скрылся в лесу.
Через четыре дня Танис добрался до Параи. Хотя у него и был теперь конь, ехать ему пришлось через лес, минуя большие дороги, поэтому путешествие затянулось. Под конец пути он совсем сдал – усталость и голод обострили болезнь. Подъезжая к дому, он уже почти не осознавал, что делает, всё было словно в тумане. Сил хватило лишь на то, чтобы поставить коня в стойло, зайти в дом и упасть на кровать, забывшись в тяжёлом сне.
С самого утра Эдварду доставались лишь плохие новости. Началось с того, что околел его любимый конь. Затем, на завтрак не подали заказанного компота – ягоды закончились. Злой, раздражённый до предела, Эдвард сидел в трапезной, нервно ковыряя ложкой твороженный десерт. Обычно он завтракал в кругу своих друзей и помощников, но в этот раз он был за столом один. В дверь робко постучали.
– Входите, – бросил Эдвард раздражённо.
Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова Самита.
– Что тебе?
– У меня мм… плохие вести. Две вести, – нерешительно проговорил советник.
Эдвард вскочил и, разразившись потоком площадной брани, бросил в стенку чашу с яблоками. Но, опомнившись, отдышался и, сев, приказал продолжать.
– Утром прискакал гонец из Мила. На вашем корабле был бунт. Его, правда, быстро подавили, но исчез Танис.
– Это тот, которого я приказал арестовать в Малонто?
– Именно он.
– Прекрасно, – Эдвард поморщился. – Пусть объявят за его голову, можно и за живую, пятьсот золотых.
– А теперь, – Самит судорожно сглотнул. – Теперь вторая весть. Анна пропала, а вместе с ней Сантилия и Лита.
– Это как так?! – Эдвард едва не подпрыгнул.
– Слуги утром к ним пошли относить тёплую воду, а их нет…
– Да пусть парк прочешут, не могли же они выйти за территорию, охрана не выпустит.
– Ищем уже больше часа – никого.
– Прекрасно, – Эдвард сорвался с места и принялся нервно ходить по комнате от стенки к стенке.– Они не ценят моего доброго отношения! Пусть! Я устрою им сладкую жизнь. Они проклянут час, когда в их бестолковые головы пришла эта идея.
Эдвард остановился около стола, присел на столешницу. На мгновение задумавшись, он вдруг засмеялся и сказал:
– Объяви за них, за живых, награду по десять тысяч золотых за каждую.
– Сколько?! – у Самита отвисла от изумления челюсть. – Это же тридцать тысяч! Ваше величество, после правления Александра, наша казна ещё не в лучшем состоянии. Если мы отдадим такие деньги на это дело, придётся отказать кому-то в другом.
– Не ной. Через неделю по всему Острову начнутся ярмарки, и казна наполнится. Так что исполняй и не перечь мне!
