Рабочий день закончился, а я все ходил в бронежилете, рассматривая свой новый образ.
– Ого, вы куда? – спросил охранник, увидев меня.
– На Украину, воевать, – ответил я.
– Да вы что? Серьезно?
– Да.
– Здорово! Я бы тоже поехал, но у меня сын больной, некому за ним смотреть.
Он стал рассказывать про свою службу в армии и, конечно, загорелся идеей повоевать. Сидеть каждую смену по 24 часа в комнате и смотреть в монитор, изредка выходя покурить, – мало для кого может быть интересным.
Он пожелал мне удачи и крепко бить неприятеля.
– Да, спасибо, она мне пригодится.
Когда покупал броник, амуницию, у меня создалось впечатление, что все едут в Украину: военная тематика разлеталась у продавцов на ура.
Снова на выходные приезжаю в Иваново: 98-я дивизия на марше, с полной выкладкой и техникой, в направлении Северного аэродрома. Выскакиваю из машины. Пытаюсь прорваться к капитану ВДВ. Кричу:
– Вы куда едете, на Украину?
Но не пускает мой товарищ по имени Макс.
– Да туда, туда – тебе это только не надо, – говорит он.
Внутри все горит. Они едут воевать, а я тут, в тылу…
Захожу в магазинчик, что метрах в ста от воинской части. Здесь всегда полно контрактников, но сегодня пусто. Спрашиваю у продавщицы:
– Где все?
– Ребята поехали нас защищать. А вы долг отдали Родине? – спрашивает она.
– Я уже отдал в Чечне, – говорит Макс.
– Молодец ты, завидую тебе. И что там на войне – в окопах буду и в грязь, и в стужу?
– Конечно. А ты как думал?!
– Хорошо, я ко всему готов, – ответил я.
«А если убьют?! – думаю про себя. – Кстати, как назад добираться в случае гибели?»
Гуглю… Довезут до Ростова-на-Дону, а оттуда родственники заберут. Никому проблем доставлять не хочу: похороны, слезы… нет, данных своих близких в ополчение не дам – пусть, если что, захоронят там…
В начале июня в сети стала появляться информация о том, как организованно добраться до ополчения: «Русское национальное единство»8, «Интербригады»9, военкомат ДНР10 в Москве, казачество и другие организации работали исправно, занимаясь отправкой добровольцев. Нужно было только написать на адрес электронной почты этих организаций и дождаться ответа. В ответе была просьба указать ФИО, город проживания, гражданство, воинскую специальность (если служил), опыт боевых действий, когда готов приехать, контактный номер телефона. После одобрения анкеты требовалось приехать в Ростов-на-Дону и позвонить по указанному телефону. Одобряли анкету всем без исключения – в том числе и мне положительно ответили все, кому я писал. А написал я всем, кому можно.
Я решил съездить в церковь, чтобы попросить благословения на эту поездку.
– Чем ты можешь им помочь? – спросил священник. – Борись лучше со своими страстями. Благословение я тебе не дам.
Я задумался над его словами: действительно, чем я мог помочь противоборствующим в этом конфликте?! Но я уже горел желанием воевать.
Когда собирался в Ростов-на-Дону, мне позвонил сотрудник ФСБ и попросил подъехать в управление по Ивановской области.
– А в чем дело? – спросил я.
– Вы нам писали, что хотите отправиться в Национальную гвардию Украины?
Начинаю припоминать… да… действительно, пару недель назад я написал им и спросил, будут ли ко мне применены карательные меры в случае участия в этой войне на стороне Национальной гвардии.
– А, это?! Я еду в ополчение. Как раз уже на пороге, у выхода из дома.
– А куда вы едете конкретно? На Донбасс? Можете к нам сейчас приехать? – спросили меня уже совсем другим голосом.
