Исповедь игромана - страница 22

– Ну ты даешь, Панда, столько беготни, чтобы узнать простые вещи! Неужели ты был настолько застенчивым?

– Я и сейчас не особо дерзкий и напористый в плане отношений. Чем больше я украдкой наблюдал за Олей, тем больше находил ее милой, добродушной девушкой. Потом я услышал от одного знакомого, что она занимается в футбольной секции, а, если ты не забыла, я сам в детстве и подростковом возрасте любил гонять мяч. Вдобавок дома тренировался с железками.

– Да, ты как-то говорил. Ты вроде до сих пор тягаешь всякие гири и гантели.

– Ага. Так что, после услышанного, Оля в моих глазах стала чуть ли не идеальной девушкой, хотя я пока ни разу не завел с ней беседу. Помню, приезжал утомленный после учебной недели домой, фантазировал, как я для нее запишу диск с моими любимыми лирическими песнями, подбегу к ней, когда она будет стоять одна, и вручу ей со словами: «Вот, возьми. Я хотел бы, чтобы ты его послушала». Потом, думал я, она прослушает композиции и поймет, что я к ней чувствую.

– Да ты романтик, Пандюша! – оживленно поставила диагноз Алина. – До чего догадался!

– Сама понимаешь, Пантерка, любовь нас делает глупыми, наивными идеалистами, зато жизнь наполняется новыми красками, эмоциями, новым смыслом.

– Мур-р-р! не без этого! И когда ты ей передал диск?

– Никогда.

– Почему?

– Когда мы с ребятами стояли в очереди в раздевалку, – говорил я, пропуская через себя воспоминания, – я заметил, что она болтает с одногруппницами у кабинета физкультуры. Он располагался недалеко от нас. В тот момент я опять предался скрытому любованию, но ненадолго. Позади нее проходил высокий, плечистый парень, который ни с того ни с сего сбоку поцеловал ее, вероятно, желая создать эффект неожиданности. Оля повернулась, радостно обняла его. Он был сильнее, взрослее, солиднее меня, что воспринималось как добивающий удар. Они что-то сказали друг другу, и он пошел по направлению к выходу. Но особенно в памяти отпечаталось, как она его провожала ласковым взглядом, пока он не скрылся, и как не обращала внимания на подруг, которые посмеивались и передразнивали ее. Неважно, была ли это любовь или влюбленность – мне на том празднике жизни места не было. Я впал в состояние фрустрации, как сказал бы Тоша. Я не признавался в этом, но я подозревал Сашку в том, что он подшутил надо мной, чтобы понаблюдать за моей реакцией, за тем, как будет вести себя тот, у кого нет девушки. Подшутил беззлобно, так, для разнообразия. Позже я приказал себе все забыть. Как видишь, память штука своенравная.

– Все верно, Панда, – вздохнула моя слушательница, – яркие события, как хорошие, так и не очень, надолго остаются в памяти. Ты больше не грустишь из-за того случая?

– Много воды утекло, воспринимаешь все иначе. Хоть ты просила рассказать о первой любви, сам я ее считаю первой осознанной влюбленностью. Также…

– Спасибо за твою откровенность, Панда, – торопливо сказала Алина. – Ты молодчинка! Уверена, ты встретишь еще свою половинку.

– Твои слова да богу в уши, – равнодушно поблагодарил я.

– Угу. Ну как, ты заглянешь сегодня в игру, а то мне…

В трубке послышался плач с криком.

– Это кто там у тебя?

– Малыш проснулся.

– Ты вроде бы никогда не говорила про него, – опешил я. – Сколько ему?

– Побольше годика, – ответила она, и, очевидно, близко подошла к нему, так как плач в трубке усилился. – Солнышко, ну что ты, мама с тобой.