Не совсем понятную, но трогательную деталь являли, вероятно, оставленные Полиной иконка Казанской Божьей Матери и догоревшая свеча на подоконнике.
Мы с Грохотом переглянулись. Во всем этом кошмаре был какой-то нереальный осадок, верить собственным глазам не хотелось. Но Артем Иванович нераспознаваемо тихо отдал распоряжения посольскому, коротко переговорил со старшим полицейским, и мы отправились обратно к ждущим у нас дома женам.
Ехали молча, в так называемой напряженной тишине.
Вдруг меня прорвало, и я совершенно неожиданно для себя прошипел:
– Е…ный урод!
Артем Иванович не проронил в ответ ни слова, продемонстрировав, как мне показалось, полное понимание накатившего на меня состояния.
Потом было письмо от Вари, удивившее меня теплотой и искренностью.
«Дорогой друг, ты должен простить меня, суетливую, за неожиданное для меня самой исчезновение. Какие-то события завершились, а какие-то недавно произошли, и все это требует моего срочного присутствия в Лондоне. Маму пристроила в очень дорогой дом для пожилых, где за ней присмотрят. Если вдруг и ты найдешь время ее там навестить, буду сердечно благодарна и безгранично признательна. Не смей меня забывать. Я этого не заслужила, хотя бы потому, что думаю о тебе с нежностью гораздо чаще, чем хотела бы себе позволить. Ненавижу всех этих кукловодов, которые роем вьются вокруг нас с тобой, хотя многие из них умеют быть приятными людьми.
Буду молиться за тебя и велю тебе молиться за меня. Ты никогда больше не встретишь такой женщины, как я. Сильно подозреваю, что и я такого, как ты. Я всегда буду незваным гостем в твоих снах и воспоминаниях. Прощай и думай о нас с тобой, как я – только хорошее.
Твоя В.С.»
Письмо Вари заставило меня взглянуть на все, что с ней было связано, другими глазами. Ушли цинизм и подозрения в расчетливости и продажности. Появились мысли о ее беззащитности и преданности. И сожаление, что не позволял таких мыслей себе раньше.
Завершающим событием в этой романтически кровавой истории был, как всегда, разговор с Артемом Ивановичем. Короткий и очень конкретный, не оставивший вопросов и сомнений.
Я был проинформирован о том, что там, наверху, нами всеми очень довольны. И будут просто в поросячьем восторге, если моя поездка в Северную Сан-Верде произойдет немедленно и окажется не менее эффективной, чем только что успешно завершенная история с Семаго.
Закончил Грохот так:
– Красную дорожку урод для тебя уже приготовил.
Так Грохот продемонстрировал хорошую и своевременную память о моем мимолетном высказывании про Вольского.
В ответ я едва не поперхнулся, одарив Грохота неотразимой улыбкой.
Золотодобывающая компания – моя работодательница – одобрила мне командировку в Северную Сан-Верде и сопредельные страны некоторое время назад. Оставалось сделать шаг к очередной пропасти, которая гостеприимно ожидала меня. И всех других, желающих в ней сгинуть.
