Исповедь мадам прорабши - страница 8

Меньше, чем через месяц привезли весь готовый пиломатериал. Мужики раскатали помеченный сруб и приступили к сборке дома на уже готовый фундамент. За весну дом собрали полностью, на шкантах в углах, только без отделки и печки.

После Майских праздников мы всей «оравой» перетащились в дом. В мае же местным печником была сложена «русская» печка, которую за лето надо было хорошо просушить, а в июне в семье появился пятый ребенок, с появлением которого меня уже было не убедить в том, что детей находят в «капусте», так как мама родила сестренку в огороде, в борозде, при родах которой я принимала непосредственное участие.

Наконец-то отец получил разрешение на строительство собственного дома. А мы уже в доме! Если бы не «нахальство» отца, мы бы еще полтора года «загорали» в бараке. Вот тогда я уже понимала, что «без бумажки ты букашка». Ведь столько народу жило в этих бараках, в таких ужасных условиях и столько же много было желающих строить собственные дома– но нельзя!

Мама с отцом и маленькой сестренкой жили во «времянке», а мы четверо детей– в доме. Вот так решался вопрос «демографии». Женщин превратили в родильных машин, а чтобы «не плодить нищету», аборты были запрещены. Сколько погибло женщин от подпольных абортов? Таких данных ни одна статистика не предоставит. Мужчины платили налог за бездетность (в народе говорили: «Налог на яйца»). В ту пору «ходил» такой анекдот про беременных женщин: «Спереди пятилетний план, сзади пьяный Иван».

Со строительством этого дома мне пришлось пройти весь технологический курс строительства от «нуля» до «коньковой отметки». Отец утверждал: «В любом доме главное – основание, фундамент и крыша– остальное ерунда». Нет, как оказалось на самом деле,– далеко не ерунда. На мои плечи взвалили конопатить стены, полностью внутреннюю отделку в доме и плюс вся остальная домашняя работа, а она не уменьшалась, только прибавлялась.

В это лето я последние два раза ходила в поход. Девчонки, такие наивные, превращались в «красивых девочек» (именно так называли нас парни постарше), а ребята одноклассники становились парнями.

Наступил последний учебный год, перестали бегать по партам, драться книгами. Поздней осенью отплясали последний «перепляс», проводили старших парней в Армию. Не стало в улице музыки,– «тоска зеленая», даже не хочется встречать Новый Год (1957), но никуда не денешься, все-таки десятый класс! Даже отец почему-то присмирел, перестал «куражиться». К чему бы «это»?

И «это» вскоре состоялось в разговоре с отцом:

–Не пора ли тебе устраиваться на работу?

–А как же школа? Осталось всего полгода.

– Ну и че, пойдешь в ШРМ (школа рабочей молодежи, только что открывшаяся в поселке).

– Ну и куда же?

– На стройку!

Меня это известие ошарашило так, как если бы ударили обухом топора по башке. Тогда бытовало мнение, что идти работать на стройку –это самое распоследнее дело, хуже уж некуда. Все мечтали о профессиях, связанных с космосом. (Осенью 1957 года был запущен первый спутник).

–Вот уж «фигушки», пока не закончу десятый класс, никуда не пойду!

Не дашь– убегу из дома!– конкретно и зло ответила ему.

Немного охладев, подумала: «Ведь и правда,– после школы куда?» Об этом как-то и не думалось. Вопрос встал «ребром»:«Кем быть?»

г. Покров, 2017г.

Максимова В.И.

Кем быть?

Как же может одно только слово перевернуть все с «ног на голову». Если бы отец, как-то по-другому и совсем другим тоном обошелся со мной, было бы все иначе. Все уже свершилось и я, затаив обиду, замкнулась в себе: -это что же выходит, отцу было все равно, учусь я или нет, а как «назло» я хотела учиться; что же, в случае чего, мне не будет никакой поддержки. Так оно и получилось в будущем.