Испытания жизни - страница 50

Хватов стоял молча, не проронив больше не единого слова. «До чего же хороша Машенька в неподдельном гневе. Одно любование и все так естественно, так натурально, что если захотеть повторить происходящую сцену где-нибудь в театре, то никакому режиссеру не удалось сделать подобного Что же: пусть наша Машенька немного покрасуется в своем гневном порыве. Никуда она от меня после не денется. Когда мы с Соколовым уничтожим Ульянова, у нее останется единственный выход: найти спасение от всех свалившихся на нее бед в моих объятиях». Он с подчеркнутой вежливостью распрощался с Машей и поспешил с Пилипенко к полковнику, который с утра справлялся о нем.

– Хватов, тебе предстоит совсем не легкое дело, и сделать его надо без единого сучка и задоринки. Да ты Эдуард Николаевич расслабься. Не надо так тянуться передо мною и изображать усердного служителя закона. В предстоящем деле, которое я поручаю тебе и думаю, что ты его выполнишь блестяще, мы с тобою равны, хотя я по-прежнему являюсь твоим начальником. Выполнишь его хорошо, пойдешь на повышение и займешь мое место. При провале задания и плохом исполнении, ты уж брат извини, обеспечу трибунал: таковы у нас законы и правила игры. Повторяю задачу: надо доставить нашего арестанта в столицу для проведения дальнейшего следствия и наказания, что и будет указано в казенных бумагах. Но я думаю, впрочем, так же, как и ты, что лучше будет для всех нас, когда Ульянов не доедет до нашей столицы. Не исключена и попытка к бегству при конвоировании, или открытое нападение на наших сотрудников, вынужденных применить оружие. А, зачем я тебе рассказываю и поучаю, говоря о банальных случаях. Надеюсь и знаю, что ты неоднократно проделывал подобные упражнения над подследственными и прекрасно знаешь, как надо вести в критических ситуациях. Выедешь завтра с Ульяновым с утра. Возьми с собой офицера и двоих сотрудников из оперативной части. Я дам соответствующие распоряжения. Твоя задача: спровоцировать Ульянова на побег и ликвидировать его при попытке к бегству. Напоминаю, что событие должно выглядеть убедительно и натурально, да так, чтобы не одна комиссия (а, она появится после ликвидации изменника) не могла бы заподозрить что-либо с нашей стороны и тем, более, обвинить нас в халатности. Надо дерзкий побег Ульянова обставить так, что было бы и ежу ясно, что произошла ликвидация вражеского агента, попытавшегося сбежать из-под стражи. Все ясно, Хватов?

– Так точно, товарищ полковник! Разрешите выполнять ваше указание?

Хмурое, темное утро, с пронизывающим насквозь ветром и хлопьями липкого, мокрого снега, беспорядочно снующими в утреннем полумраке и быстротающими на сырой хваченной первым морозцем пожухлой траве. Наступил девятый час, но на улице было темно и, поэтому, Хватов задержался с выездом, внимательно осматривая автозак, на котором планировалась перевозка Ульянова. Убедившись в достаточном количестве бензина и моторного масла, он тщательно осмотрел состояние двигателя под капотом и остался довольным. «Техника исправна. Осталось доставить нашего арестанта». Приказав Пилипенко привести Хватова, он забрался в кабину машины, пытаясь более тщательно обдумать ход дальнейших действий. Хотя, планируемое отчетливо сидело у него в голове, тем, не менее, по собственному опыту, Хватов знал, что любая малейшая деталь, не продуманная до конца, может привести к неприятным последствиям и совсем неожиданным результатам. Александр Ульянов давно понял, какую роль в, так называемом, деле антисоветчиков, сыграл его бывший друг Эдуард Хватов. Мало того, что он явно действовал по личным карьеристским мотивам, он вдобавок, лишил всего привычного обихода жизни близких ему людей и, в первую очередь, любимую Машеньку. Ульянову грозила реальная угроза от Хватова и его подельников. Его непосредственный начальник, руководитель следственного отдела полковник Соколов тоже оказался карьеристом и подлецом. Опасаясь за себя и дальнейшее продвижение по службе, он не остановил Хватова в его гнусных намерениях, а напротив, поддержал афериста, обрекая Александра на явную гибель. Подталкиваемый сзади конвоирами, со связанными руками, Ульянов, подходя к открытой двери стального фургона, остановился рядом с Хватовым, который молча курил, наблюдая за посадкой арестанта.