А спалось ему странно – УНИК говорил, что в организме при устаканивании биологической системы происходили разные сложные и иногда опасные процессы, которыми УНИК и занимался – где-то контролировал, где-то пресекал, где-то помогал, так что даже удалось наладить что-то вроде взаимодействия с этой сетью, только неясно – навсегда, надолго или временно. Так что УНИК был полностью занят, а Сергею в это время снились сны. Исключительно эротического содержания и с Волансой в главной роли. Мало ему было во время бодрствования бороться с собой, так его желания таки прорвались ему в сны! Он только надеялся, что это временно, и когда УНИК всё же снизит свою загрузку из-за контроля биологической сети, то сможет вернуться к полноценному мониторингу его мозга во время сна. А то что-то совсем тяжко.
Воланса
Девушка забралась на самый верх дерева, под кроной которого стоял Мертвый Дом. Усевшись на развилке, она поговорила с деревом, и оно закрыло ее со всех сторон ветвями и листьями, сделав что-то вроде гнезда, как у нее дома, только маленького. Воланса спряталась от всего мира в своем домике-гнездышке. Кохабитант для этого не подходил, там была полная изоляция, а ей хотелось вот так посидеть – в одиночестве, но не в отрыве.
Она снова не могла разобраться в себе. Когда что-то случается, она хоть как-то это может понять и обосновать, успокаивается, а потом снова что-то случается, и она снова находится во внутреннем раздрае мыслей и чувств. А сегодня было совсем непонятно. Вроде бы она проснулась полная сил, в отличном настроении, полюбовалась на нарисованную ею статику на Сергее, а потом, когда она полностью всё рассмотрела, у нее сильно забилось сердце, а лицо буквально полыхнуло жаром. Так она и просидела, кидаемая ее разваливающимся организмом то в жар, то в холод. Причем в жар ее кидало, когда она рассматривала спящего на спине Сергея, а в холод, когда отрывала от него взгляд. Потом вяло отказалась от предложения проснувшегося Повелителя побегать и размяться. Он немного оглядел себя спереди, хмыкнул и сказал, что оценит ее статику, вернее, теперь уже свою, чуть позже, когда после бега придет в Дом и осмотрит со всех сторон. Она покивала, а потом спряталась в кроне дерева.
И вот она сидит тут и пытается притушить горящие щеки и вообще жар в теле. Как только вспомнит голого Сергея и все его выступающие части тела, так и начинает ее жечь и печь. Она задумчиво осмотрела себя – свои груди, живот и ниже. Вспомнила, как оно устроено все у Сергея. Нет, так-то она пару раз видела, как оно есть у мутов – как-то раз она пошла по поручению папы к его помощнице, надо было что-то там забрать, и когда зашла, с лежанки, на которой лежала эта помощница, вскочил голый мут, видимо, ее друг, и Воланса рассмотрела все на нем, сравнивая с учебным материалом из Почек. Оригинал несколько отличался от учебного материала, но это всегда было так – там обычно давали усредненные данные. Почему-то тогда тот мут сильно расстроился ее приходу и сильно засмущался, когда она спокойно его рассматривала. В общем-то и сейчас она не очень понимала, почему тот мут смущался, а потом даже рассердился на нее – наверное, им было так же приятно лежать вместе, как ей с Сергеем, и она им помешала. Вероятно, она бы тоже рассердилась, если бы им с Повелителем помешали лежать вместе. Сейчас, вспоминая голого мута, она так же, как и тогда, не испытывала никаких чувств. А вот как только представляет Сергея, так сразу же начинает разваливаться и болеть – тело печет, и особенно щеки и шею, и даже немного грудь, и там все краснеет. Ну и еще почему-то, несмотря на эти неприятные ощущения, внизу живота, наоборот, становилось так сладко и приятно, примерно как когда Сергей трогал ее ноги или груди.
