Дым прямо из меня!
Я в каком-то диком ужасе поднимаю глаза на Цвейна одновременно с тем, как стакан выскальзывает из рук. Падает на пол и обдает нас холодными брызгами.
Я зажимаю руками рот, словно боясь, как бы оттуда еще чего не вылетело, и пячусь прочь от двери, прочь от Цвейна.
Мне надо быть подальше от него, от всех.
Вдруг я стану огнедышащим монстром!
Не знаю, как такое возможно, но осознание щелкает в голове, рождая все новые и новые ужасные мысли.
— Лив, успокойся, — Цвейн делает шаг ко мне, протягивая руки, но я отчаянно мотаю головой, чтобы он не двигался.
— Нет… не подходи, — шепчу сквозь ладони, которыми так и зажимаю рот, и чувствую, как внутри меня собирается ком.
— Лив, я дракон, — чуть улыбается мне Цвейн, — огонь мне в любом случае не страшен.
Он подходит еще ближе, почти вплотную. А мне и пятиться больше некуда, я упираюсь в кровать.
Цвейн кладет мне свои крупные ладони на плечи, чуть сжимая пальцы.
— Успокаивайся, говорю, — вплетает в голос властные нотки, которым невозможно не подчиниться. Но если бы это было так просто!
Его взгляд скользит по моему лицу, подбородку и теряется там, где я успела расстегнуть верхние пуговички на платье.
Но даже это не тревожит меня сейчас так сильно, как должно бы.
— Постарайся взять себя в руки, — он снова вернулся к моим глазам, впиваясь своим взглядом. Правда, сейчас к его глубине нет огня. Лишь штиль, спокойствие, как оплот для меня в бушующем океане. — Приведи себя в порядок, скоро приедет целитель.
— Целитель?
— Да, будем разбираться, что с тобой.
Я хочу ухмыльнуться, но вместо этого вырывается всхлип. Нельзя, мысленно говорю себе. Не сейчас. Не время скатываться в истерику.
— А что может быть со мной? — опускаю взгляд, боясь, каким может быть ответ Цвейна.
Как бы я сейчас хотела, чтобы он с уверенностью сказал, что все со мной нормально, и все произошедшее — простая случайность.
Но дракон молчит. Долго.
И это говорит лишь об одном.
Ничего хорошего в этом нет.
13. 5.1
— Мне нужно переодеться, — хрипло выдаю я, по-прежнему прижимая свои ледяные пальцы к губам. Это создает такой странный контраст. Внутри меня — словно вулкан полыхает, а снаружи — лёд.
Я вся, словно соткана из противоречий.
С одной стороны — мне так хочется довериться Цвейну, уткнуться в его мощное плечо.
С другой — я словно чувствую волны опасности, исходящие от него, и это подстегивает оттолкнуть.
В какой момент меня стали раздирать столь разные чувства? С чего все началось?
Быть может, в тот момент, когда я поняла, что жду ребенка и больше не могу оставаться мягкотелой тенью мужа? Что должна бороться? А теперь, когда Цира нет, вымещаю всю свою боль на Цвейне, который, по сути, и не виноват.
— Я уйду, если пообещаешь вести себя хорошо.
— Хорошо — это не спалить твой замок? — уточняю.
— Хорошо — это не навредить себе.
Киваю, сдерживаясь из последних сил.
А когда дверь за Цвейном закрывается, даю волю чувствам.
Рыдаю навзрыд, словно желая остудить слезами то, что горит внутри.
Смыть мысли, от которых леденеет душа.
Со мной творится что-то странное. То, с чем я не сталкивалась раньше.
Так может, я впрямь каким-то неведомым образом виновата в состоянии Аланды?
Одно только предположение об этом наводит на меня такой ужас, что я и действительно начинаю опасаться за замок Цвейна. Чего можно ожидать от самой себя?
Стараюсь взять себя в руки, чтобы не наворотить еще больше дел, и иду в купальню, которая соединена с моей спальней.
