— Не совсем, что за связь?
— Понимаете, организму матери, человеку, с небольшим, как я подразумеваю, магическим потенциалом, может быть тяжело справляться с такой нагрузкой. Тем более, выдержать огонь. Внутри нее растет вулкан, по сути.
— Чем это может ей грозить?
— Ничем, если вы, как любящий отец своего сына, будете рядом.
— А если отец — не я?
Целитель кидает быстрый взгляд сначала на меня, а затем на Цвейна. Но больше никак не высказывает удивления.
— Вы ведь тоже огненный дракон, Цвейн.
— Верно.
— Тогда в ваших интересах как можно скорее заключить брак и признать малыша. Признать своё право сильнейшего. Иначе у нашей мамы могут быть проблемы с контролем огня, который идёт от ребёнка.
— Ещё варианты?
— Пожалуй, их нет. Пока ребёнок в утробе, все будет так и не иначе, — целитель разводит руками, а затем продолжает осторожно: — Есть некие процедуры…
— Какие? — молниеносно подбирается Цвейн, прожигая взглядом.
— Сущность маленького дракона, пока он в утробе, можно, так сказать, несколько подавить. Но никто не гарантирует точных последствий. Возможно, после, драконом он так и не станет.
Когда я вижу, как загорается взгляд Цвейна после последних слов, не могу поверить, что именно там увидела.
Неужели он серьезно допускает мысль, что я могу подвергнуть каким-то сомнительным процедурам своего ребёнка? Никогда.
Хотя для Цвейна это, безусловно, гарантия.
Гарантия, что мой сын, не став драконом, не сможет претендовать на престол империи. Ведь его наследуют только мальчики-драконы. И мой сын, по праву рождения, может стать новым императором, когда придёт время.
Ярость неожиданно кипятком обрушивается на меня.
А затем я вижу, как огонь с шипением начинает буквально стекать по моим рукам.
Сначала это тёплое греющее пламя, но оно разгорается сильней.
Мамочки, я снова горю!
14. 5.2
В один момент я оказываюсь на руках у Цвейна, а затем вместе с ним в теплой купели.
Он так стремительно подхватывает меня, что картинка перед глазами расплывается.
Дезориентированная, я цепляюсь руками за его рубашку, но тут же отдергиваю их, боясь, как бы пламя не перекинулось на него.
Страх жгучей струной хлещет внутри, заставляя сжиматься.
Тело жжет огнем, но отчего-то зуб на зуб не попадает, так меня колотит.
— Не бойся огня, Лив, — шепчет Цвейн у самого моего уха. — Расслабься.
Он говорит едва слышно что-то еще. Какие-то простые, успокаивающие слова.
И это помогает.
Я, закрыв глаза, подчиняюсь его властному теплому голосу.
Вокруг слышится размеренное журчание воды, и это успокаивает. Вода — это хорошо. Воде огонь не страшен.
Мое платье моментально намокает, и тяжелая юбка тянет вниз.
Но Цвейн держит крепко, в то время как я свои руки опускаю поглубже в воду.
Он откидывается на бортик купели, положив меня на свою широкую грудь, и я чувствую, как перекатываются его мощные пласты мышц.
Удивительно, сила Цира, который был, пожалуй, все же меньше брата, пугала и отталкивала.
Но мощь Цвейна вызывает лишь желание быть ближе к этой несокрушимой скале.
Я утыкаюсь носом в его влажную от воды шею и все-таки кладу руки на плечи, чувствую под подушечками пальцев мокрую ткань.
Вдыхаю его запах.
И он тоже касается меня. Легко перебирает мои волосы, поглаживает спину. Успокаивает.
Его сильные, уверенные пальцы находят пуговичку воротника у самого горла, легко ее поддевают и расстегивают, задевая и царапая кожу.
