— Платье надо снять, — выдыхает хрипло.
А я, наконец придя немного в себя, смотрю на него во все глаза, и меня будто прорывает.
— Мой малыш… Мой сынок… — всхлипываю, ведь это то, что волнует меня сейчас больше всего. — Ты же не будешь настаивать на процедурах, которые могут подавить его сущность?
Рука Цвейна замирает на моей шее. И сам он весь словно отвердевает, превращаясь в камень.
— Глупышка, — его голос гулко разносится по купальне, — ты из-за этого переживаешь? Я уже говорил, запомни, я не воюю с детьми.
— Но…, — что-то и зачем-то хочу возразить я, но не успеваю.
— Никаких но, — он прижимает палец к моим губам, призывая молчать.
Он словно в каком-то бреду, в тумане расстегивает пуговичку за пуговичкой на моем платье. Его руки слегка дрожат, а глаза блестят в темноте. Это завораживает и пугает одновременно.
— Пообещай мне, — прошу, когда он, расправившись с рядом пуговиц, стягивает ткань с моих плеч, — пообещай, что мы не сделаем ничего, что может навредить ребёнку…
Он пронзает меня своим чёрным взглядом, словно желая проникнуть внутрь, в самую суть.
И в эту самую минуту я согласна. На все, лишь бы был хоть один шанс, дающий гарантию той маленькой жизни, что растёт во мне.
— Я согласна даже на… — выдыхаю свои мысли, но договорить Цвейн мне не дает.
— На что?! — перебивает. — На что ты согласна, Лив, ради ребёнка?
Кажется, его голос заставляет вибрировать воду, даже те маленькие капельки, что мокрой росой осели на стенах купальни.
— Я согласна на чёрное венчание, — говорю громко и четко. Боги, да я согласна. Теперь, когда на кону жизнь сына.
— Прекрасно, — горько выдыхает Цвейн.
Но я не понимаю его разочарования.
Ведь он сам этого хотел, верно?
— Ты сможешь контролировать меня, — не верится, но, похоже, я и впрямь пытаюсь его убедить, — мои мысли, желания. Тогда и ребенок будет в безопасности, правда?
— Я не уверен, что сам обряд не повредит ребенку, — говорит Цвейн после небольшой паузы. — Все-таки призываются тёмные силы.
Его слова словно заставляют поворачиваться какие-то шестерёнки в мозгу. Ведь получается, что…
— А раньше? Тогда, в первый раз, ты об этом думал?
— Тогда я думал о твоей безопасности.
Ну конечно!
Я, с силой отталкиваясь от него, впиваюсь руками в противоположный бортик купели.
— Ты думал только о себе и о своем удобстве! — выдаю обиженно, считая, что у меня есть на это право.
— Даже если так, — кажется, Цвейн с усилием, но берет себя в руки, ведь его голос звучит ровно. — Ты забываешься, Лив. И станешь моей женой при любых обстоятельствах. Иного пути для тебя нет.
Что ж, понимаю я, игра в заботливого дракона окончена. Настал черед вновь показать мне свое истинное лицо.
А ведь я и впрямь на немного, но забыла, кто такой Цвейн, сделав лишь себе хуже.
— Тогда тебе нужно поскорее найти первую жену, — возвращаю ему такой же холодный тон. Одно радует, что огонь, похоже, отступил под натиском нашего ледяного, напускного равнодушия. — Ведь так говорил император?
— Все верно, — слегка кивает Цвейн, опасно щуря глаза.
— Тогда не затягивай с поиском, — кажется, у дракона дергается бровь, хотя, вполне возможно, мне это лишь кажется в тусклом освещении купальни.
— Думаю, ты поможешь мне быстрее управиться с выбором, — в словах Цвейна мне слышится насмешка, а потому я цежу сквозь зубы:
— Уверена, ты справишься сам.
— Это был не вопрос, — Цвейн поднимется и вода потоком стекает вниз с его тела, заставляя мокрую одежду обрисовать силуэт. — Устрою смотрины завтра. Твое присутствие обязательно, — останавливается в дверях купальни, но лишь на секунду, чтобы бросить мне на прощание: — И да, хочу видеть тебя в красном.
