Мужские губы изогнулись в усмешке:
— А домой сегодня не получится. Карета сломалась.
— Как же так? — опешила я.
Беррингтон перестал хмуриться.
— Вам придется заночевать здесь, завтра приедет мастер и всё починит.
Он аккуратно щелкнул пальцем мне по носу.
— Не волнуйся. Места всем хватит. Можешь устроиться в этой гостевой комнате.
Я кусала губы. Не нравилось мне всё это.
— Маленькая, не обижай хозяина. Надень платьице, — и добил: — Тебе помочь?
Я выдавила:
— Сама справлюсь, – и закрыла дверь перед аристократическим точеным носом.
Только дверь громко хлопнула из-за сквозняка. Как-то неудобно получилось.
Вернулась к кровати. Медленно расшнуровала корсет. Набрала побольше воздуха, как перед нырком воду и стащила сарафан через голову, бросила на кровать. Рядом полетела рубашка. На мне осталась одна тонкая нижняя сорочка.
Уже потянулась руками к платью, когда над ухом раздался мурлыкающий шепот:
— Сорочку тоже надо снять. Она будет видна в разрезе платья.
Я вскрикнула от неожиданности, резко развернулась, прикрываясь руками.
Не слышала, как подкрался герцог.
Беррингтон не стесняясь разглядывал меня. А я стояла перед ним почти голая и желала провалиться сквозь землю. Сквозь пол и потолок. Ага, прямо на первый этаж –зудел в голове ехидный внутренний голосок.
— Отвернись! Выйди! — взвизгнула я. — Зачем ты зашел?
Его зрачки расширились, почти поглотив карие радужки, казалось, из глаз выливался жар. Он облизал нижнюю губу:
— Ты так мило стесняешься, — голос прозвучал хрипло. — Разденься, Дара. Разденься для меня, моя невеста.
— Выйди, — прозвучало жалко. — Пожалуйста.
— Я ничего не сделаю, — хрипло продолжал уговаривать Беррингтон, — просто посмотрю. Обещаю.
Он развел руки в сторону, показывая открытые ладони, а потом демонстративно скрестил на груди и продолжил разглядывать.
— Разденься, маленькая, — герцог тяжело выдохнул. — Обещаю. Ничего не будет. Не сейчас.
— Не надо, — только смогла выдавить.
Мне так и казалось, что он сейчас сам меня схватит и разорвет на мне сорочку. Как будто хищник затаился перед прыжком. Одно мое неловкое движение и набросится.
Он шумно втянул воздух. Ждал. Шумно выдохнул. И ледяным голосом приказал:
— Снимай сорочку. Сейчас же. Мы помолвлены. Уже можно, – глаза сузились, договорил мягче: — Иначе, я за себя не ручаюсь. Потом не говори, что не предупреждал, дорогая невеста.
О чем не предупреждал? Я не поняла. Мне было страшно. И стыдно. Я не знала, что надо делать. Я только знала, что не хотела раздеваться перед ним. Колечко жгло палец. Почему я не стала возражать?
— Тебе помочь? — прозвучало грозно. — Но тогда я не остановлюсь, маленькая. Накажу за непослушание.
Я судорожно выдохнула, сдерживая порыв зарыдать.
Он расплел руки, скрещенные на груди, потянулся коснуться.
Из моих глаз закапали слёзы.
Беррингтон застыл с протянутой рукой, так и не прикоснувшись ко мне.
— Что тебя смущает? — мне показалось, что это он сам смутился.
Я сглатывала слёзы. Довольно безуспешно. Часть из них продолжали скатываться по щекам.
— Для меня это много значит, — судорожно всхлипнула, закрыла глаза, на одном дыхании выговорила: — Я буду раздеваться только перед мужем.
Выдохнула. Всё. Сказала.
Подглядывала через полуприкрытые ресницы, полностью открыть глаза было ужасно страшно.
Беррингтон перестал ко мне тянуться, а просто взял за руку, со злосчастным колечком на пальце.
— Хм, перед мужем, — пробубнил под нос, повертел мою ладошку в своих руках. — А это, что по-твоему, дорогая невеста? Твоим мужем стану Я. Мне не нравятся женские слёзы, — Беррингтон брезгливо скривился. — Успокойся и приведи себя в порядок. Что обо мне подумают друзья, если увидят тебя в таком виде? Перестань меня позорить. А то, я уже начинаю сомневаться, что сделал правильный выбор…
