Источник Спасения. Еврейский детектив - страница 31

– Он ушел, он не ответит, – слабым голосом пробормотал он.

– А вот и ответит!

Аарон достал из сумки наручные часы и посмотрел на стрелки.

– Скоро шаббат! Нам уже некогда продолжать. Ого, да сколько ж времени мы тут торчали!…

Он стал поспешно собирать сумку, выхватив у Эйтана нож и выплеснув воду из чаши в песок.

– Ладно, пойдем! – Эйтан не стал сопротивляться. Казалось, ему доставляло удовольствие обращаться к какому-то невидимому существу, которое то ли откликнулось на призывания, то ли нет. И все же он движением ноги бросил песок на оставшуюся горевшую свечу, чтобы затушить ее, и вместе с остальными пошел к выходу.

Уже через несколько секунд все четверо вдохнули свежий воздух. Деревья цветут в это время года, и тонкие ароматы раскрывающихся бутонов впервые показались Малкиэлю такими чудесными после спертой атмосферы подземелья, смешанной с дымом от свечей.

– Надо было изгнание провести, как положено. Мы слишком поспешили, – каким-то жалобным тоном заговорил Ицхак. Он словно еще не оправился после того, как едва не потерял сознание посреди ритуала.

– Да и свечи нужно было забрать, зачем оставлять-то их? – добавил Эйтан.

Они уже отошли на пару сотен метров от пещеры, которая скрылась за возвышенностью.

– Вы правы, но мы и так сильно задержались. Не понимаю, что у нас отняло столько времени. Вы видите, где сейчас солнце?

Солнце и в самом деле уже приближалось к горизонту. Примерно через полчаса должен был наступить шаббат, в это время в ешиве начнутся молитвы, и отсутствие каждого сразу станет заметным.

– Придется вернуться на исходе шаббата и забрать свечи. Лучше будет, если никто не узнает, что мы здесь делали. И помните: если начнут спрашивать, где мы были, никто ничего не знает.

«За слово – монета, за молчание – две!» Все, включая Малкиэля, гордо повторили девиз их маленького тайного общества. Обратная дорога до ешивы показалась короткой, и вот уже через несколько минут из-за деревьев появились знакомые здания за железной оградой.

Малкиэль лишь успел подняться вместе с Эйтаном в их комнату. Он хотел обсудить произошедшее в пещере, но не представлял, с чего начать. А между тем времени ни на что не хватало: надо было срочно переодеться и идти в бейт-мидраш. Шаббат в ешиве встречали все вместе, с песнями, а иногда и с танцами, после чего, вслед за вечерней молитвой, всех ожидало застолье. Ничего из этого не хотелось пропускать, да и не подобало с первых дней отрываться от общего коллектива товарищей. Если рава Бронаверта не будет, Омер, оставленный за главного, наверняка потом расскажет ему, как вел себя каждый.

Малкиэль надел белую чистую рубашку, вышел из комнаты и поспешил в главное здание ешивы.

В том, чтобы встречать шаббат в такой дали от цивилизации, когда на километры от тебя тянутся леса и холмы, и во всем этом пространстве почти не видно признаков человеческого присутствия, есть что-то романтическое. Ты словно становишься факелом, освещающим сгущающиеся сумерки – островком божественной святости посреди океана дикой природы. Именно таким ощущал себя Малкиэль, когда молился в этот вечер вместе со своими товарищами по ешиве. Наверняка он был не единственным, кто испытывал нечто подобное. После нескольких псалмов, которые традиционно читают перед наступлением шаббата, они стали петь «Леха Доди». Их молодые, звонкие голоса раздавались в зале, вылетали из окон, поднимались к небесам.