Вариантов было не так уж мало: социальный работник, частный детектив, даже полицейский. Григорий предлагал деньги, в которые многие вцепились бы мертвой хваткой. Но сам он, помня Оксану, допускал, что отец мог снова попасть под чье-то влияние. Григорию требовался тот, кто хорошо разбирается и в психологии, и в делах преступных. Он, уже привыкший к жизни в Америке, почти сразу подумал о профайлерах и с удивлением обнаружил, что в России их не так много.
Однако ему все-таки удалось выйти на Форсова. В другое время тот наверняка бы послал Григория подальше… хотя куда уж дальше? Но тут Чарушину-младшему повезло в том, что у Форсова наметился новый источник расходов, и задание профайлер все-таки принял.
Теперь от Гарика требовалось наведаться к Виталию, выяснить, почему он не общается с сыном, успокоить сына, вразумить Виталия и забыть про всю эту историю на веки вечные. В то, что Чарушин-старший попал под преступное влияние, Гарик не верил, слишком сложная схема, чтобы охотиться за дедом со средним уровнем благосостояния. Скорее всего, Виталий решил проявить твердость и прекратить потакать всем капризам сына. Давно пора.
Но доказать все это Григорию на расстоянии было проблематично, и отправиться за город все-таки пришлось. Этому Гарик особо и не противился: погода баловала теплом, за пределами каменных джунглей мир давно налился зеленью и зацвел. Это можно было рассматривать как отдых от городской суеты, что Гарик и делал до последнего.
Он ожидал, что этим «последним», финальной чертой дурацкого задания, будет разговор с Виталием. Но неладное профайлер все-таки почувствовал еще до того, как шагнул на территорию двора.
Со слов всех, кто знал Виталия Чарушина, человек этот был на редкость аккуратным и внимательным к деталям. Россказням сына Гарик не особо доверял, а вот характеристика с бывшего места работы казалась правдоподобной. Чарушин был из тех, кто и в субботу в офис явится, если там больше окна помыть некому.
Теперь же двор выглядел не лучшим образом: на дорожке валяется перевернутый горшок, земля рассыпалась, и судя по тому, как засохли цветы, произошло это не сегодня и не вчера. На то, чтобы такое исправить, нужно от силы полчаса, однако Виталий этим так и не занялся. Да и траву не мешало бы скосить… Объяснения может быть два: либо он на все махнул рукой, либо по дорожке уже несколько дней никто не ходил. А с учетом того, что люди во второй половине жизни редко меняют свои привычки, Гарик делал ставку на более тревожный сценарий.
Соваться за калитку в одиночестве он теперь даже не собирался. Он припарковал машину возле дома Чарушина, но сам остался внутри, из салона он позвонил Форсову.
– Мне тут участковый нужен, – отчитался Гарик, когда учитель взял трубку.
– Насколько срочно?
– Ну… срочновато.
– Нормально объяснить можешь?
– Нет, потому что и сам пока не знаю, что увижу. Возможно, тревога ложная, тогда я готов извиниться перед уважаемым законником. Но желание входить туда без свидетелей меня резко покинуло.
Может, кто-то другой на месте Форсова начал бы задавать дополнительные вопросы, сомневаться, размышлять, а стоит ли беспокоить участкового из-за такой ерунды. Но Николай прекрасно знал, что Гарик, при всех шуточках, не попросил бы его о том, что не считал необходимым. Так что участковый появился возле дома через полчаса, взъерошенный и настороженный, явно не понимающий, зачем его сюда швырнули, но получивший приказ от достаточно высокого начальства, чтобы разговаривать с Гариком вежливо.
