Источниковедение - страница 54

Используя введенный критерий, Л. Н. Пушкарев выделяет следующие типы исторических источников: письменные, вещественные, устные (фольклор), этнографические, данные языка (лингвистические), кинофотодокументы, фонодокументы.

Классификация Л. Н. Пушкарева очевидным образом не охватывает все исторические источники: например, в ней отсутствует огромный корпус изобразительных источников, значение которых в современной исторической науке возрастает в связи с визуальным поворотом в историческом познании. Кроме того, сложно выявить специфический «способ кодирования информации», в таких типах исторических источников, как устные, лингвистические и этнографические[179]. Для того чтобы приобрести качества исторических источников, эти компоненты человеческой жизни и деятельности должны быть объективированы, т. е., если использовать понятийный аппарат Л. Н. Пушкарева, – их информация должна быть перекодирована в письменной или вещественной форме или в виде кино-, фото– или фонодокумента.

Л. Н. Пушкарев, уделяя основное внимание классификации письменных исторических источников, предлагает делить их на две группы – два рода:

Историки и источниковеды, занимающиеся изучением преимущественно письменных источников, давно уже обратили внимание на то, что этот тип источников довольно явственно разделяется на две большие категории. К одной из них относятся те письменные источники, которые были созданы как связное повествование о прошлом или как рассказ о настоящем, предназначенный для современников или потомков. К другой категории исследователи относили те письменные источники, которые создавались человеком или обществом в процессе его личной и общественной жизни, для удовлетворения текущих потребностей, в результате его экономической, политической, культурной и т. п. деятельности[180].

<…> внутренним признаком, отличающим документальные источники от повествовательных, является преобладание отображения или воплощения действительности в источнике.

Любой источник и отображает и воплощает в себе историческую действительность одновременно; он представляет собою диалектическое, нерасторжимое единство двух этих процессов. Все дело, следовательно, в том, какой из этих двух процессов – отображение или воплощение – преобладает в данном источнике. Если источник больше рассказывает о прошлом, совершившимся до возникновения самого источника, или повествует о настоящем в виде связного рассказа – перед нами источник повествовательный; если автор источника не ставит своей целью дать связный рассказ о событиях, а просто фиксирует происходящее, то мы имеем дело с документальным источником[181].

Такое рассуждение Л. Н. Пушкарева, на наш взгляд, очевидным образом воспроизводит традиционное деление на остатки и предания, на устойчивость которого и сам автор обратил внимание. Деление письменных исторических источников на два рода – повествовательные (нарративные) и документальные – не получило распространения. Хотя, на наш взгляд, в контексте современной гуманитаристики оно может обрести развитие, но уже на иной концептуальной основе – теории нарратива.

И. Д. Ковальченко предпринял попытку максимально строго определить понятие типа исторических источников на основе теории информации[182]:

Социальная информация теми или иными техническими средствами фиксируется на определенных материальных носителях в виде тех или иных знаковых систем или натурального [sic! –