Истории иркутских охотоведов. 50 лет вместе. Том второй - страница 18

А с фотографиями тоже получилась история. Чтобы не испортить плёнку с кадрами, полученными с риском для жизни, я отдал её профессиональному фотографу районной газеты «Знамя труда». Когда он плёнку проявил и показал мне, я увидел, что негативы вышли неплохие. Фотографу они тоже приглянулись, и у него возникла идея написать в газету статью про охотника с моими фотоиллюстрациями. Я не стал возражать и плёнку сразу не забрал. Когда статья вышла, то плёнка вдруг потерялась. Фотограф мой долго пытался её найти в своём огромном фотоархиве, но безуспешно. Так и пропали снимки, не увиденные даже мною. После той памятной поездки я навсегда остался противником охоты на медведей в берлоге после Нового года, когда начинали рождаться медвежата. Те, увиденные мною беспомощные малыши до сих пор стоят перед глазами.

Фото автора

Родился 6 января 1952 г.

Поступил в ИСХИ в августе 1972 г. в первую группу.

Окончил ИСХИ в сентябре 1977 г.

Работал:

– с 5 декабря 1977 г. по 6 апреля 1981 г. – охотовед Тенькинского района Магаданской обл.;

– с 2 декабря 1982 г. по 12 ноября 1989 г. – там же, старший товаровед по пушнине;

– с 13 ноября 1989 г. по 1 июня 1993 г. – начальник участка Тенькинского производственного участка в Магаданпромохоте;

– с 1 июня 1993 г. по 1 декабря 1996 год – охотовед в управлении охотхозяйства;

– с 1 июня 1996 года – из-за сокращения штатов и расформирования Магаданпромохоты уволен. Безработный.

В 2001 году уехал на материк, где и проживаю до настоящего времени.

В соавторстве с Рябушкиным В. Г.

Фото Дорошенко С. В.

Хочу вам рассказать, друзья, о своих встречах с охотоведами в период с 1983 по 1988 годы.

Когда в очередной раз Магаданпромохоту реорганизовали, все промыслы, вместе со штатными охотниками, передали в УРС «Северовостокзолото».

С началом мая я обычно выставлял бригаду рыбаков на Охотское побережье в районе п. Нюкля. Начинали с вылова мойвы закидными неводами, ловили её по 50–60 тонн. Затем начинался ход красной рыбы – нерки, горбуши. Икру перерабатывали на месте. Продукцию сдавали в Торговую контору УРСа. Сезон длился до двух месяцев. Рыбаки неплохо зарабатывали.

В качестве премии, по желанию, продавали автомобиль «Жигули» без очереди.

В один из сезонов, кажется, в 1987 году, приезжал Валерий Рябушкин.

Сергей, позволь мне, Рябушкину Валерию, немного добавить к твоему повествованию. Ты подзабыл – был я в бригаде три путины.

Бывало, назначался «дежурным по алкоголю», как малопьющий. Из Магадана активно наезжал народ с целью поживиться рыбкой в обмен на «огненную воду». Самогон не котировался, а приличные напитки я изымал и запирал в кунге «шишиги». Ключ носил на шее и стойко сопротивлялся всяким поползновениям по изъятию спиртного. Свободный доступ в кунг открывался лишь на день рыбака. Дня три бригада не работала…

А вот, ещё вспомнил. Как-то после дня рыбака у некоторых «горели буксы» – требовалась «охлаждающая жидкость». Вспомнили, что накануне, недалеко от лагеря, в месте, где копали червей, зарыли двухлитровую банку со спиртом. На чёрный день. Закапывал член бригады, если не ошибаюсь, Соболев Толя. Сергей, поправь, если что. Пошли искать. Впереди Соболев с лопатой, за ним человека три в помощь. Копали, как археологи: предмет вожделения хрупкий. Взрыли не меньше сотки. Нет банки… Погрустили, забыли. Вспомнили через год – спирт-то не портится! Вскопали сотки три – ноль результат. И только в конце путины Толя сознался – он выкопал и, соответственно, утилизировал продукт на следующий день после того, как зарыл. Настроение было хорошее – бить не стали. На третий год по приезде на берег увидели на месте наших раскопок цветущую картошку. Местные из п. Нюкля решили – зачем пашне пропадать…