Хань Дэжан знал многое о том, как ханьцы управляют страной, и сказал вдовствующей императрице Сяо: «Если мы хотим хорошо управлять страной, то должны следовать примеру великих ханьских государств. В противном случае, вечно нам пасти скот, скакать на лошадях да сражаться. Разве будет так страна процветать?». Сяо Яньянь, разделяя его мнение, ответила: «Когда я была ребенком, мы жили в южной столице (ныне Пекин). Я много общалась с ханьцами. Они ничем не уступают нам в верховой езде и стрельбе из лука. Мы же проигрываем им в цивилизованности, этикете и искусстве управления страной. К тому же нам нужно научиться выращивать урожай». Вдвоем они обсудили реформу. После чего Сяо Яньянь поделилась планами с сыном, и Ляо Шэнцзун ее поддержал.
Император Ляо Шэнцзун все рос и день ото дня понимал все больше. Видя, как хорошо его мать относится к Хань Дэжану, он тоже его полюбил и чтил его как родного отца. При встрече всегда здоровался первым. Иногда, приходя к Хань Дэжану, он не ждал, когда тот выйдет его поприветствовать, а заходил сам, приносил подарки. Это совсем не подобало императору. Пока его мать и Хань Дэжан вели государственные дела, молодой император царства Ляо усердно развивал свои навыки, чтобы в будущем успешно перенять бразды правления. Помимо обучения музыке, живописи, верховой езде и стрельбе из лука, он особенно любил чтение книг. У народа кидани была своя письменность, но книг, написанных на их языке, было очень мало, поэтому он в основном читал книги ханьцев. В одной книге под названием «Политика Чжэньгуань» рассказывалось о становлении императора Тай-цзуна из династии Тан и его методах управления страной. Ляо Шэнцзун так впечатлился, что всем твердил: «Император Тай-цзун из династии Тан – самый мудрый правитель за последние пятьсот лет». Была еще поэма, написанная Бай Цзюйи, в которой он осмелился напрямую раскритиковать политику правительства. Ляо Шэнцзун говорил: «Мы должны перевести эти произведения на киданьский язык, чтобы наши чиновники смогли их прочесть. Правители должны следовать заветам Тай-цзуна, а чиновники – не повторять ошибок, описанных в поэме Бо Цзюйи».
Увидев, что сын подает надежды и разделяет ее идеи, вдовствующая императрица Сяо обрадовалась. Мать и сын посовещались с Хань Дэжаном и сошлись на том, что нужно выработать действенные методы для проведения реформы. Так, один за другим, они выпустили новые приказы.
Один из них внес изменения в судебную систему. В прошлом законы царства Ляо не отличались справедливостью и всегда были на стороне стоявших у власти киданей. Так, если ханец убивал киданьца, то он приговаривался к смертной казни, а его семью отдавали в рабство, но если киданец убивал ханьца, то он лишь уплачивал сумму равную стоимости одной коровы или лошади. Часто случалось и так, что рабовладельцы беспричинно убивали рабов. Новый указ обязывал обращаться с рабами, подобно законам династии Сун. Рабовладельцы больше не могли самовольно убивать своих рабов. Совершивших преступление рабов надлежало передавать правительству для вынесения наказания. Теперь закон был более справедлив.
Другой приказ касался системы налогообложения. В прежние времена царство Ляо не имело такой системы. Когда у них заканчивались провизия или деньги, они просто отправлялись грабить царство Сун, в том числе захватывали заложников. Теперь, когда территория стала больше, а население многочисленней, было решено собирать налоги с людей и хозяйств, подобно тому, как это делали династии Тан и Сун. Императорский двор приказал следовать налоговому законодательству династии Тан и установить несколько уровней налогообложения, причем платить должны были все отрасли сельского хозяйства, промышленности и торговли. Тем, кто мог трудиться, выдавали землю для возделывания, а налог собирали в зависимости от ее площади. Когда все были обеспечены работой и стали платить налоги, экономика наладилась, а в казне появились деньги.
