Отважившись, Ирт пошёл за человечком. То уверенно двигался, петляя между деревьями и время от времени поглядывая назад.
Через какое-то время провожатый остановился. Жёлтые глаза блеснули в лесном сумраке, обратившись к мальчику.
– Хошух у’ти домхой, – приглушённо повторил карлик, ткнув рукой куда-то вперёд.
Ирт, осторожно обойдя его, приблизился к зарослям лещины, раздвинул ветви. И едва сдержал испуганный возглас, завидев в отдалении острые зубцы ограды Фумина.
– Хошух у’ти домхой, – послышалось сзади.
– Нет! – обернувшись к карлику, неистово закрутил головой Ирт. – Я туды не вернусь!
– Хошух у’ти, – в ровном нечеловеческом голосе не слышалось ни раздражения, ни добродушия.
Шагнув к стоявшему вполоборота мальчику, карлик упёрся жёсткой ладонью ему в поясницу и с неожиданной силой подтолкнул в сторону посёлка.
– Нет, пожалуйста, – на глазах Ирта появились слёзы.
– Хошух, – был неумолим карлик, – у’ти…
Наступая и пихаясь, он настойчиво выдавливал ребёнка из леса. От безысходности Ирт почти не сопротивлялся. Оказавшись на открытом пространстве, мальчик замер, точно надеясь не попасться на глаза караульным. Но человечек, наполовину скрытый листвой, вновь толкнул его в направлении защитной стены.
Сдавшись, Ирт поплёлся к тыну, размазывая по щекам слезы и грязь.
– Отчего боги такие злые? – всхлипывал он. – Что я такого сделал-то? Пошто они гибели моей хочут? Жрецы говорят, что они господа к людя́м милостивые да забочие… А гоняют меня, яко псину приблудную, да всё на смерть – что от Велдеровой руки, что от клыков лесовиков…
Ирт нервно передёрнул плечами, вспомнив смрадный сумрак логова полузверей. И сбился с шага, охваченный новой мыслью.
– А что, коли боги назидание мне сделали? – пробормотал он, вспоминая вызванную им самим драку между лесовиками, а потом и появление карликов с ножами. – Карлы, вон, малые, а извели страхолюд… Много их было, немало и полегло, а я один супротив Велдера… Тако он, напившись, дрыхнет колодой неподвижной, и коли ножом его… Мож быть, не в энтот раз, так в следующий… Надоть токмо, чтоб он меня раньше не порешил… К Мунгоуду спешить надобно. В ножки ему упаду, буду браги просить… именем Лау просить, да богов пресветлых…
Походка Ирта изменилась, лёгкий вечерний ветерок сушил слёзы. А в глазах мальчика сгущалась тьма, холодная и дикая, словно тени в непролазной чащобе…
– Это вам не столица, любезный Ук-Мак, – Лион Ван-Ваэн с презрительной миной оглядывал узенькую улочку, ручейком вившуюся меж рядами низких каменных зданий с треугольными крышами. – Убогий городишко!
Дерел, ехавший с ним бок о бок, равнодушно пожал плечами:
– Как по мне, город и город.
– Вы видали здешний весёлый дом? – будто не слыша, продолжал Ван-Ваэн. – Клянусь Ильэллом, шлюх набирали среди бродяжек из жалости – дабы не померли в подворотне. Страшные, будто лесовики, и совершенно не обучены искусству любви! Иные, признаю, отличаются бойкостью. Но этого мало, вы понимаете, о чём я?
Ук-Мак неопределённо промычал. На днях заканчивался срок его найма, и рыцарь раздумывал, оставаться ли на границе ещё на год.
Подкованные металлом копыта звонко стучали по булыжникам мостовой, а после зачавкали в грязи, когда рыцари выехали на окраину, населённую бедняками. При виде дворян, оборванные дети бросали игры и жались к стенкам лачуг. Немногочисленные взрослые снимали шапки и кланялись.
