– Вот что, – заговорил командир. – Проверим всё. Фар, Тород, с пятью солдатами осмотрите окрестности дома. Не найдёте ничего – прогуляйтесь вверх и вниз по склону. Только с оглядкой и недалече… Венри, Лэдо, прихватите троих-четверых и обыщите дом – каждую щель… Бел, позови Сабира и расспроси погонщиков – может, видели или слыхали чего. И поставь двоих воинов внутри, возле входных дверей, накажи никого, кроме своих, не впускать не выпускать. Чуть что – поднимать тревогу… Делм, с оставшимися ратниками будь подле меня и… – Эсмонд глазами указал на спрятанный в мешке сундучок с золотом.
Повинуясь приказу командира, все разошлись. Найдя проводника, я допросил погонщиков. Горцы утверждали, что крепко спали всю ночь и ничего не знают. С этим мы и вернулись к дяде Эсмонду.
Почти одновременно с нами появился гонец от Венри Кирлан-Трайниса, доложивший, что ни в гостевых комнатах, ни в кладовой пропавший ратник не обнаружен. Чуть позже подошёл Фар Се-Трайнис. Он сообщил, что на расстоянии двухсот шагов вокруг караван-сарая нет никаких следов.
– Мы не смогли заглянуть на дно пропасти, – добавил он, – но снежная кромка на краю обрыва всюду цела. Значит, никто вниз не падал…
– Вечером шёл снег, – заметил Делм Аске-Трайнис. – И, скорее всего, сыпал ночь напролёт.
– Даже так сохранились бы приметы.
Дядя Эсмонд собрался что-то сказать, но ему помешал истошный вопль, донёсшийся сверху.
Мы оказались там за меньшее время, чем потребуется для десяти вдохов.
У распахнутых дверей убогих покоев хозяина дома, сложив руки на груди, стоял Лэдо. Внутри двое ратников с поблескивающими в полумраке мечами, недобро глядели на Гозера, который, растопырив руки, закрывал телом вход в женскую половину. Прямо перед ним находился Венри Кирлан-Трайнис, собиравшийся оттащить омруданца в сторону.
– Что тут происходит?! – сурово спросил Эсмонд.
– Этот смерд не даёт нам войти в ту комнату, – раздражённо отозвался Кирлан-Трайнис, выпустив подбитый ватой халат Гозера.
Горец сразу бросился к ногам командира, что-то возбуждённо восклицая. Дядя Эсмонд оглянулся:
– Где Сабир?
Из темноты коридора выступила высокая фигура.
– Звать?
– Что он говорит? – Эсмонд указал на хозяина караван-сарая.
Невозмутимый взгляд проводника опустился на Гозера, с губ сорвался вопрос. Владелец дома оставил дядины ноги в покое, переполз на коленях к Сабиру, а затем метнулся обратно к двери. При этом он ни на мгновение не переставал верещать.
– Ну? – дядя выжидающе смотрел на Сабира.
– Уста этот человек говорить: я позволять ходить искать весь дом, я пускать слуги могущественный господин в мой жилище. Господин делать, что хотеть, может всё брать в караван-сарай, но никогда не ходить в женский покой. Я умолять… – Проводник помолчал и добавил от себя: – Сильно нехорошо видеть его жена.
Командир призадумался. Все напряжённо глядели на него: мы с готовностью выполнить любой приказ, Гозер со страхом. Даже за обычной бесстрастностью проводника просматривалось настороженность.
– Плевать на этого трактирщика! – подал голос Кирлан-Трайнис. – Вышибем дверь и всё тут!
Дядя Эсмонд покачал головой:
– Не забывай, мы в чужой стране. Не следует лишний раз нарушать здешние законы. Вдобавок, чую, нам, вероятно, пришлось бы прикончить этого человека. Не уверен, что амир спустит нам убийство подданного…
– Если узнает, – бросил Венри Кирлан-Трайнис.
– Предлагаешь заодно зарубить проводника с погонщиками? – холодно взглянул на него командир. Потом повернулся терхизцу: – Сабир, спроси его, не входил ли туда мой ратник минувшей ночью?
