– Понял, конечно, – ответил Сигиберт. – Чтобы нам была наука. А то вдруг и мы что-то такое задумываем. Спаси Христос душу нашего непутевого брата!
Оба перекрестились.
– Кстати, ты слышал, какого вепря недавно добыл Хариберт? – спросил Гунтрамн.
– Нет, – заинтересованно заказал брат.
– Говорит, тот был размером с теленка.
– Врет! – убежденно сказал Сигиберт.
– Да он поклялся секирой бога Донара[18]! Сказал, тот вепрь двух кобелей порвал, но он достал его копьем.
– Если Донаром поклялся, не должен соврать, – с сомнением сказал Сигиберт. – Его же тогда молния убьет.
– Спаси нас, святой Мартин, демонов поминаем! Тьфу! Ввел в грех с этим вепрем, – сплюнул Гунтрамн.
– Что ты заёрзал, как монашка под епископом? – удивился Сигиберт. – У тебя половина дружины старым богам жертвы приносят. Один бог – хорошо, а десяток – лучше. Кто-нибудь, да поможет.
– Не говори мне такого, брат, – перекрестился Гунтрамн. – Бог накажет. Кстати, у меня кувшин хорошего вина есть. Помянем нашего бестолкового братца? Мы же теперь его долю поделим, грех за такое не выпить.
– Само собой, – оживился Сигиберт. – Это дело надо отпраздновать.
Выпить он был не дурак, впрочем, как и все германцы.
* * *
Год 6068 от Сотворения Мира (560 год от Р.Х.), Клермон.
– Credo in Deum, Patrem omnipotentem, Creatorem caeli et terrae. Et in Iesum Christum, Filium eius unicum, Dominum nostrum: qui conceptus de Spiritu Sancto, natus ex Maria Virgine, passus sub Pontio Pilato, crucifixus, mortuus et sepultus: descendit ad inferos; tertia die resurrexit a mortuis: ascendit ad caelos; sedet ad dexteram Dei Patris omnipotentis: inde venturus est iudicare vivos et mortuos. Credo in Spiritum Sanctum, sanctam Ecclesiam catholicam, Sanctorum communionem, remissionem peccatorum, carnis resurrectionem, vitam aeternam. Amen! – Епископ клермонский Каутин взял ножницы в руки и срезал пряди волос с головы юноши Георгия, который с чувством повторял слова пастыря.
– Веруешь ли ты, Георгий, в господа нашего Иисуса Христа и святую троицу?
– Верую! – Георгий перекрестился.
– Отвергаешь ли ересь арианскую и иные с ними?
– Отвергаю!
– Отрекаешься ли ты, сын мой, от этого бренного мира?
– Отрекаюсь, – ответил юноша.
– Готов ли вручить тело и душу свою Господу нашему, Иисусу Христу?
– Готов, отче, – склонил голову Георгий.
– Готов ли ты отринуть самое имя свое, сын мой? – спросил его епископ.
– Готов.
– Нарекаю тебя братом Григорием, и да пребудет с тобой благодать господня, – торжественно сказал Каутин.
Новоиспеченный монах Григорий встал с колен и перекрестился. На голове его сияла свежевыстриженная тонзура, а глаза налились слезами радости. Тщедушный паренек со слабым здоровьем, он чудом выжил несколько лет назад, когда слег в жестокой лихорадке. Только молитва святому Мартину уберегла его тогда от гибели, в этом он был абсолютно убежден. Георгий Флоренций, так звали его в миру, принадлежал к одному из знатнейших сенаторских родов Галлии. В его предках числился почитаемый церковью мученик Веттий Эпагит, а епископ Галл, причисленный позже к лику святых, приходился ему родным дядей. Старая римская аристократия прочно заняла высшие церковные должности, и множество его родственников становились дьяконами и епископами. Иного пути сохранить богатство и влияние семьи просто не было. Дикие, не знающие законов, короли и герцоги не ведали другой узды, кроме страха. Они боялись либо силы, либо божьего наказания. Галлы считали православных
