История елочной игрушки, или как наряжали советскую елку - страница 21

Большое значение придавалось не только световому, но и цветовому убранству рождественской елки. Золото как символ божественного начала и серебро как символ чистоты и целомудрия часто сочетались здесь с красным цветом (на фоне зеленых веток), ассоциировавшимся с Иоанном Крестителем и Страстями Господними (терновый венец и капли крови).

Под елкой мог располагаться рождественский вертеп – игрушечная пещера со Святым семейством и другими участниками рождественского действа, – изготовленный из дерева, кости, обожженной глины или картона.

Это были по существу готовые и хорошо узнаваемые образы. Но постепенно они утрачивали прямо прочитываемую религиозную символику, оставаясь в то же время непременным атрибутом елочного убранства – религиозный компонент в елочном украшении был важным, но не главным:

1, 3. Рождественские Деды. Музей игрушки, Прага. 2010. Фото автора. 2. Шоколадная фигурка Св. Николая. 4. Дед Мороз. Деревянные рождественские украшения из Эрцгебирге. Специализированный магазин елочных украшений, Берлин, Германия. Февраль 2010. Фото автора. 5. Шоколадная фигурка Санта-Клауса. 6. Дед Мороз; прессованный картон, аппликация, бархат, ручная роспись; 1950-е гг., производство УССР. Из коллекции Л. Блатт. 7. Деды Морозы. Магазин стеклянной и деревянной елочной игрушки, Прага. Февраль 2010. Фото автора

Процесс «обмирщения» Рождества в России происходил, с одной стороны, путем насыщения этого праздника западными традициями, а с другой – путем причудливого переплетения его со сложившимися святочными обычаями. Начавшись приблизительно в середине XIX века, он отчетливо обозначился на рубеже XIX–XX столетий. Тем не менее в источниках можно обнаружить случаи, когда отдельные елочные украшения с отчетливо выраженной религиозной символикой (например, елочные ангелы) использовались детьми в качестве предметов религиозного культа: «Я вспомнила, что у меня над кроватью висит картонный елочный ангел, и решила: буду молиться перед ним… С того дня я с увлечением стала молиться каждый вечер на коленях перед этим ангелом»121.

Наглядным примером сочетания западноевропейской религиозной и русской фольклорной традиции явился образ Деда Мороза (Святой Николай – Санта-Клаус – Мороз, Мороз Иванович, Морозко), утвердившийся на русских елках и в качестве висящей игрушки, и в качестве главной фигуры, стоящей под украшенным деревом, к рубежу XIX–XX веков122. А вот гораздо менее распространенная Снегурочка, по мнению Е.В. Душечкиной, своих западноевропейских предшественниц не имела123.

Вначале из-за недостатка и дороговизны елочных игрушек, поступавших в продажу, а затем уже в силу складывавшейся традиции даже в аристократических семьях их часто мастерили дома. Считалось, что процесс изготовления елочных игрушек и украшения ими рождественской елки заключает в себе важный эмоциональный и воспитательный смысл. «Посмотрите, – писал в конце XIX века уже упоминавшийся выше Е. Швидченко (Б. Быстров), – с каким восторгом один ребенок клеит самый простой мешочек для конфет и пряников, другой подчищает и заправляет свечи, третий ввязывает свечи, четвертый вешает на ветки игрушки»124.

Накануне Рождества дети вместе с матерями, старшими сестрами, гувернантками и боннами проводили немало часов за изготовлением звезд и снежинок, за шитьем маленьких мешочков для подарков или склеиванием бумажных корзиночек, которые наполнялись сластями. Процесс изготовления «самодельной» елочной игрушки в дворянской усадьбе 1870-х годов подробно описан в воспоминаниях дочери Льва Толстого Т.Л. Сухотиной-Толстой, созданных на основе ее дневников: