История и фэнтези. По следам героев «Игры Престолов» - страница 23

Получается, что если Мартин настаивает на том, что корни его произведений в истории средневековья, особенно в истории войны Роз и Столетней войны, и особенно гордится точностью (как было на самом деле) своего средневековья, то историк имеет полное право сравнить то средневековье, которое известно науке (а не Голливуду) со средневековьем Джорджа Мартина. Мы можем сравнить средневековье Мартина только с познанной историей планеты Земля, поскольку истории никаких инопланетных цивилизаций мы, пока, не знаем. А если база для всей концепции Мартина реальное земное средневековье, то имеет смысл посмотреть, что оно всё-таки из себя представляло (насколько это известно историкам), и что из этого позаимствовал или отбросил Мартин.

За годы, прошедшие с опубликования первой книги серии, много было написано о тех или иных исторических лицах как о прообразах героев Мартина. Существуют блоги и вебсайты, посвящённые связям «Песни» с реальной историей.[61] Одни авторы статей этих блогов являются профессиональными историками; другие – литературоведами, специализирующимися на изучении средневековой литературы; третьи – историками материальной культуры (антикварами и музееведами и др.). Каждый из этих авторов подходит к историческим аналогиям в трудах Мартина со своей узкой профессиональной точки зрения. Поскольку большинство из них позитивисты по историко-философскому подходу, их сравнения весьма поверхностны и легковесны. Впрочем надо отдать должное профессиональным историкам, пишущим на этих сайтах, они не устают подчёркивать, что Мартин использует не абсолютные исторические знания, доступные современной исторической науке,[62]а стереотипы, сложившиеся вокруг некоторых исторических деятелей и событий, основанные зачастую на официальной пропаганде. Тем же зачастую грешат и литературоведы. Недавно вышедшая книга Кэролайн Ларрингтон «Зима приближается» – не исключение.[63] Почему-то она стремится доказать, насколько Мартин точен в своём изображении средневековых реалий. В этом отношении это издание весьма схоже с оправдывающимся тоном большинства интервью Мартина. К сожалению, поскольку Ларрингтон – не историк; она, как и Мартин, пользуется не столько историей, сколько историческими сплетнями, за исключением тех частей её книги, когда она анализирует образцы средневековой литературы (скандинавские саги, «Беовульф», младшую и старшую Эдду, французские песни и другие), которые ей превосходно знакомы. Ларрингтон находит многочисленные параллели между некоторыми аспектами мира Мартина и миром средневековой литературы XI–XII веков. Поскольку Ларрингтон, как и другие, авторы избегает систематического анализа книг Мартина с исторической точки зрения, то попытаемся сделать это в последующей главе.

«Чистоту, простоту мы у древних берем,

Саги, сказки из прошлого тащим,

Потому что добро остается добром

В прошлом, будущем и настоящем».

Владимир Высоцкий. Баллада о времени

Как уже было сказано, средним веками присущ период феодальных отношений. Феодальные отношения – это отношения по поводу собственности на землю. При классическом феодализме монарх, стоявший на вершине феодальной лестницы, был верховным собственником земли. Он передавал своим вассалам – сеньорам, лордам и баронам, – крупные участки земли с живущими на них крестьянами; за пользование землёй они клялись господину в верности, обязались являться по его приказу на службу с рыцарями (количество рыцарей определялось размером земельного участка) и платить ему определённые выплаты (на свадьбу старшего сына или старшей дочери, на войну и другие). В свою очередь лорды передавали небольшие участки земли, обычно в размере замка/ усадьбы и прилегающих к нему сельскохозяйственных земель (пашня, пастбища, лес) рыцарям, которые должны были являться по призыву господина в полном рыцарском вооружении с оруженосцами (ну, хотя бы с одним).