История и фэнтези. По следам героев «Игры Престолов» - страница 50

Подобные условия турнира могли быть особо оговорены в исключительных случаях, но они НЕ ЯВЛЯЛИСЬ нормальными условиями рыцарского состязания. Такого количества живых свободных денег не было у рыцарского сословия в реальной средневековой Европе, впрочем, здесь уже упоминалось, что в Вестеросе наблюдается изрядный избыток драгоценных металлов,[136] который совершенно не характерен для нашего средневекового мира.

Невозможно не отметить, что если мы выйдем за пределы Вестероса, то проблемы с историческим реализмом, становятся ещё серьёзнее. С экономической точки зрения невозможно объяснить существование целых городов, «производящих» только рабов. Бывали города, славящиеся как центры торговли, в том числе рабами, как одним из видов товаров. Но никогда не было и не могло быть городов, специально подготавливающих боевых или постельных рабов. Такие города просто вымерли бы с голоду. Более того, реальным земным рабовладельцам не могло в голову прийти вооружить рабов, создать из них специальную боевую силу. В истории нашей планеты есть три «войны рабов», все в древнеримском государстве: первое сицилийское восстание 135–132 гг. до н. э., второе сицилийское восстание 104–100 гг. до н. э., восстание Спартака 74–71 гг. до н. э. Только последнее движение представляло серьёзную угрозу самому Риму, так как ядром там были бывшие гладиаторы – профессионально обученные сражаться вооружённые рабы; не надо забывать, что большая часть римских рабов были бывшие воины, попавшие в плен в результате побед римских легионов. Эта война очень наглядно показала, что произойдёт, если дать оружие в руки раба, умеющего им владеть. И отговорки, что Безупречные – евнухи, поэтому де сами по себе не восстанут против своих господ, не спасают.

Даже К. Ларрингтон вынуждена констатировать, что в классические (то есть период Древней Греции и Древнего Рима) и средневековые времена господствовала точка зрения, что «из евнухов не получаются хорошие воины».[137] Самое забавное, что К. Ларрингтон рассматривает города Залива работорговцев как капиталистические: «Мешать силам капитализма и глобализации, противостоять рынку – опасная вещь, и город Дейенерис, Миэрин, платит за это».[138]Но откуда же возьмётся капитализм в рабовладельческом городе? Рабовладельческая экономика не способна произвести необходимое количество прибавочного продукта для появления капиталистических отношений. Миэрин платит за то, что Мартин не знаком с экономикой и не понимает, как она работает. Как нежизнеспособно хозяйство Вестероса, так же невозможна и экономика рабовладельческих городов.

Раннекапиталистические отношения наблюдаются в Свободных городах, в Браавосе, Волантисе – это явные аналоги итальянских городов-государств Венеции и Флоренции. Венеция была центром международной торговли в Европе до конца XV века, так как вся торговля этого периода была в основном сухопутная или из Константинополя, или от портов Средиземноморья, а туда все товары попадали на венецианских кораблях. Таким образом, Венеция была перевалочным пунктом множества международных маршрутов: религиозных паломников, торговых караванов, дипломатических миссий. Однако падение Константинополя, потеря средиземноморских городов и открытие морских путей в Новый свет и в Индию привели к тому, что Венеция начала быстро терять своё влияние, так как другой отрасли экономики, кроме морской торговли, не имела. Исчезла монополия на морские перевозки между узловыми пунктами средневекового мира и пропало её влияние. Во Флоренции дела обстояли несколько лучше: во-первых, там было развитое и успешное ткацкое производство, позволявшее экспортировать шерстяные ткани по всей Европе; во-вторых, она была центром банковского дела; в-третьих, до конца XVIII века Флоренция контролировала всю Тоскану. И венецианская, и флорентийская республики обрабатывали имеющиеся земли и производили достаточное количество продуктов питания, необходимое, чтобы прокормить свои столицы и мелкие города.