История Кометы. Как собака спасла мне жизнь - страница 23

В изобретении игр у собак, как у детей, воображение бесконечно. Ретриверы знали, что простая погоня за утками – бесполезное, подобно беготне по воде, занятие – требует много усилий и не приносит толку, если не считать, что голова все-таки остается над поверхностью. Но если поджидать утку в засаде, а когда она приблизится, броситься вслед и плюхаться в озеро с конца причала, игра становится намного оживленнее. Вот Коди сломя голову несется по пирсу, взмывает в воздух и шлепается в середину группы перепуганных пернатых. За ним быстро семенит Сандоз и шмякается животом о воду. Когда Комета в первый раз приняла участие в этой забаве, она стремительно рванула по пристани и прыгнула в озеро, ожидая, что встретит под ногами твердую почву. Оказавшись над водой, собака попыталась продолжать погоню и оттолкнуться сильными ногами. Но, подняв кучу брызг, головой вперед погрузилась в воду. Когда борзая вынырнула, у нее был вид заезжей знаменитости, которую усадили на ярмарке на стул с подвохом, и тот немедленно провалился в полный до краев чан.

Но Комету это не отпугнуло и она превратилась в заядлую поклонницу водных видов спорта. Стиль плавания красивым никто бы не назвал, зато меня восхищала ее сила воли. По способности держаться на воде борзые с их пятнадцатипроцентной жировой прослойкой не могут сравниться с собаками, которых природа наделила тридцатью пятью процентами жира. В то время как ретриверы барахтались в озере, голова Кометы едва виднелась над водой, и при этом она яростно колотила передними лапами. На берег она вылезала с прилипшей к бокам шерстью и настолько обескураженной, что мне казалось, я вижу, как сконфуженно краснеет ее нос.

Я вздыхал с облегчением, когда уцелевшая после кораблекрушения наконец отряхивалась на берегу, но эти игрища приносили много веселья! Так и подмывало безудержно, до колик в животе расхохотаться, но, боясь боли, я лишь сдержанно хихикал, и это мое пофыркивание казалось Комете жалостливым. Она отворачивалась, подчеркнуто не обращая на меня внимания. Не помогали даже сюсюканья Фредди. Заговори жена таким тоном с ретриверами, те поползли бы к ней по раскаленным углям, чтобы их утешили. Но только не Комета. Моментальное напряжение мускулов задних лап, и она отпрыгивала в сторону, мягко проносилась вдоль кромки воды, как серфингист, затем припускала по пляжу длиной в футбольное поле, резко поворачивала к стоящему вдалеке очагу, оставляя озеро за спиной и скрываясь в тополиной роще. Вскоре ее топот становился громче – борзая бежала в нашу сторону, – накренившись, замыкала овал и уходила на новый круг. После нескольких кругов с высунутым горячим языком и вздымающимися боками она на полной скорости врезалась в озеро. А я так и не мог разобраться, почему сидел затаив дыхание: то ли восхищаясь ее зрелищным атлетизмом, то ли в ожидании, когда Комета появится на поверхности. Одно было ясно: даже Шекспир не придумал бы более драматичной кульминации.

Подобные молниеносные броски Кометы по берегу заставляли меня тревожиться, что она может выскочить за пределы игровой площадки. Коди и Сандоз давно научились не покидать ее пределов. Наши запреты подкрепляло то, что вся деятельность семьи проходила на узкой, примыкающей к дому полоске пляжа. В любой момент одна из девочек могла захотеть поплавать на лодке, и уж тут не сомневайтесь – это так же неминуемо, как гроза в июне, – стоит суденышку коснуться воды, как ретриверы бросятся к причалу и прыгнут на борт. Опасение, что они пропустят такое путешествие, держит собак вблизи от дома.