За эту неделю, кроме продуктивной работы над новой коллекцией, успела дошить себе совершенно очаровательный туалет. Безусловно, заказывать одежду в ателье-магазине мадам Розы смогу еще очень нескоро. Но я ведь так-то и сама не безрукая, а значит, прелестное гродетуровое* платье будет только первым в моем гардеробе. Скоро лето, и потребуется еще несколько легких туалетов для солнечных дней.
Экипаж без опознавательных знаков за мной прислали поздним утром на седьмой или восьмой день. Слуга мадам Бертен заявил, что меня срочно вызывает хозяйка.
У дверей магазина «Великий Могол» стояла роскошная карета, запряженная четверкой белоснежных коней. Хм-м… карета с золочеными гербами, форейтором, охраной на вороных… Сердечко у меня ёкнуло…
Одно дело – придумывать план, совсем другое – встретиться лицом к лицу с теми, кто должен его исполнять. Не стоит забывать, что я по сравнению с такими людьми, как муравей рядом со слоном.
В мастерской Розы царил какой-то нервный переполох. Её ближайшая помощница, мадам Гросс - крупная практичная и деловитая немка, приказала одной из девушек:
— Элиз, приготовь чаю гостям и возьми парадный сервиз. Я подам сама!
Значит, все же сработало!
Провели меня не в рабочий кабинет Розы, а в святая-святых – примерочную, ключи от которой мадам Бертен не доверяла никому. Там она сама, лично, принимала те самые сливки общества. Я еще не видела комнату ни разу и была просто поражена царской роскошью. Одни венецианские зеркала чего стоили!
На обитой бархатом банкетке элегантно расположилась тоненькая хрупкая девочка, изящная и милая. Пусть не столь нежная, как выписывали ее придворные живописцы, но, безусловно, очаровательная своей молодостью и улыбкой. Сейчас, в 1771 году, ей исполнилось всего шестнадцать лет. За ее спиной стояли Роза и еще одна дама, очевидно, фрейлина.
Мадам Бертен заговорила первая:
— Ваше высочество, позвольте мне представить вам баронессу Мадлен де Вивьер.
Я поклонилась совершенно машинально, все же память тела, мышечная память – великая вещь. Иначе я бы выглядела нелепо. Таким поклонам учат с детства.
Девочка рассматривала меня с любопытством: пусть я и была почти её ровесницей, но чем-то непонятным и неизвестным ей лично – обедневшей дворянкой. Вряд ли принцесса раньше имела дело с такими слоями общества.
— Скажите, мадмуазель Вивьер, а что еще говорила вам женщина во сне?
Стоп! Нужно прикинуться дурой и не отсвечивать! Никаких оценок сна, никаких намеков на то, что я знаю продолжение! Только лишь сообщение, которое я передала – не более! Я просто почтовый голубь, а не вершитель судеб.
— Больше ничего, Ваше Высочество. Я, признаться, не слишком поняла смысл сна. Даже боялась, не о покушении ли на его королевское величество идет речь.
— Но эта женщина, что вам приснилась… Чего она хотела?
— Я думаю, она хотела, чтобы свершилось то, что предсказано. Поэтому я и перестала думать о покушении. Не может же святая желать смерти королю?!
Девочка наморщила лобик – думала. Надеюсь, рядом с ней окажутся достаточно опытные женщины, которые подскажут, как именно может дофин «пролить из корня» свою королевскую кровь. Эта операция не так уж и сложна. А если дети у них родятся раньше, думаю, и вся история мира пойдет чуть по-другому. Кто знает, к худу или к добру я заварила кашу…
Будущая королева перевела взгляд на манекен в новом, только что сшитом легком туалете с нежными кружевами, и воскликнула:
