Представить себе только - из-за моей маленькой хитрости со "снами", начали происходить подвижки в исторических событиях! По крайней мере, юная дофина уже обратила своё внимание на Розу Бертен на год раньше, если можно так выразиться, "положенного". Раньше, чем это было в истории моего мира!
Выходило, что уже сейчас одно моё, якобы «предсказание» - сбылось, о чём Роза в красках нашептала, кому следует. В итоге, ко второму сну, насчёт дофина, отнеслись уже с большим доверием и вниманием.
Принцесса де Ламбаль, которая давно обслуживалась у мадам Бертен, приняла эту историю очень близко к сердцу и много поспособствовала правильному ее развитию. Принадлежа одному из знатнейших семейств Франции и не являясь жадной до денег стервой (что уже само по себе удивительно), принцесса еще и была не властолюбива.
Нежная, сентиментальная натура, пусть и не слишком умная, а поэтому и не имеющая желания соваться в придворные интриги, она с искренним дружелюбием относилась к будущей королеве и желала ей только хорошего.
У принцессы была безупречная репутация, а её участие распространялось лишь на частную жизнь дофины. Она не вымаливала протекций для своих друзей и для членов своей семьи, не вмешивалась в дела государства и в политику. В ее салоне не играли в азартные игры, она не втягивала Марию Антуанетту в водоворот удовольствий – нет. Она тихо и незаметно хранила верность своей госпоже, искренне желая ей счастья и укрепления ее положения при дворе и в сердце мужа.
Поэтому, наперекор великому влиянию второй фаворитки будущей королевы - графини Жюли де Полиньяк, принцесса всеми силами старалась убедить дофину прислушаться к пророчеству, умерить страсть к развлечениям и уговорить супруга на несложную и так необходимую операцию.
На самом деле, Мария-Антуанетта была довольно легкомысленной особой. Особенно активно это стало проявляться с появлением в её жизни прекрасной Жюли. Все увидели, какая неуёмная страсть к удовольствиям живёт в дофине. Она веселилась буквально каждую ночь до четырёх-пяти часов утра - то на балах, то на скачках, то в Опере, то в салоне Полиньяк, то на ужинах у мадам де Ламбаль, то за картами, то в Версале на каком-нибудь весёлом празднике.
Везде были кавалеры, которые оказывали ей особое внимание, а она кокетливо принимала их ухаживания. Вот и гадали и слуги, и придворные: с кем это она изменяет мужу — с Лозеном, с Койиньи, с Ферзеном? А может, с другими претендентами? По подсчётам сплетников получалось, что у Марии-Антуанетты огромное количество любовников.
И, естественно, это наносило непоправимый урон её репутации, что сильно расстраивало на самом деле верную подругу, искренне переживавшую за неё - Марию де Ламбаль.
В конечном счёте, очевидно, принцессе де Ламбаль удалось достучаться до разума дофины. Мария убеждала будущую королеву в том, что, пока не родится наследник - её положение не просто шатко, а ухудшается с каждым днём. И это была чистая правда - недоброжелателей у дофины хватало, и не только при дворе.
Непримиримая вражда между дофиной и графиней дю Барри - фавориткой Людовика XV, имевшей огромное влияние в высшем свете, в любой момент могла привести к чему угодно. К непоправимому.
