Наутро я, поразмыслив, решила поехать в свои мастерские попозже. Сначала нужно было съездить к Розе - там у меня оставались кое-какие незаконченные дела, которые я обещала выполнить, как только немного освобожусь.
Войдя в ателье, я почувствовала себя птенцом уже другого гнезда, хотя каким уже птенцом — сейчас я и сама была создателем!
Девочки-закройщицы шумно меня приветствовали. Я точно знала, что две из них хотели бы перейти за мной на новое место. Но это было совершенно исключено - Роза этого бы точно не поняла.
- Совсем вы нас покинули, мадемуазель Мадлен!
- И дорогу к нам забыли!
Я почувствовала укол совести, хотя что уж тут было такого - жизнь это дорога со своими станциями, полустанками и конечными остановками.
Она тепло приветствовала меня и даже встала навстречу.
- Какая приятная неожиданность, мадемуазель Вивьен.
- Здравствуйте, мадам Бертен. Пришла закончить линию дорожных костюмов, там совсем чуть-чуть осталось.
- Ах, да, посмотрите, я тут продолжила за вами, но не хочу, чтобы потерялся ваш индивидуальный стиль, давайте вместе посмотрим...
Следующие два часа мы провели, как раньше - взахлёб обсуждая каждую линию, каждый шов, волан и вытачку. Под нашими карандашами возникало что-то новое, и это так вдохновляло!
На секунду я даже засомневалась, что свернула с этого пути. Но потом приказала себе же взять себя в руки - нельзя останавливаться на достигнутом. Это от меня никуда не уйдет. А вот если начать сомневаться в своём выборе - можно и просчитаться.
И я с удовольствием погрузилась в процесс творчества, больше не рефлексируя.
Постепенно мои дела начали приходить в норму. Во всяком случае, уже первые месяцы работы позволил мне расплатится с рабочими, частично погасить разбитый на два года помесячно долг мадам Бертен и оставили крошечную прибыль. Совсем крошечную -- только на продукты и дрова.
Она была маленькой именно потому, что большую часть денег я отдавала Розе – долги нужно платить вовремя, а с опережением -- еще лучше!
Самое забавное, что только сейчас я начала понимать, в какое масштабное дело ввязалась. Мы толком еще и не начали выставлять наши модели, но мастерские уже требовали расширения – мне понадобились перчаточники. Места для нового цеха у меня уже не хватит.
Некоторое время посчитав, поломав голову на тему «где взять еще денег», я пришла к неожиданному выводу -- не стоит хватать все подряд. Пожалуй, перчатки я смогу заказывать на стороне, а у меня в мастерской будут только производить окончательную отделку – вышивку шерстью, шелком, лентами, бисером и прочим...
Договор с мастерами перчаточного цеха меня вполне удовлетворил. Так как я являлась оптовым покупателем, то цена на каждую пару для меня была ниже розницы. На приятные для меня двадцать процентов.
Значит, нет нужды пристраивать и организовывать целый цех. Достаточно поставить стол в хорошо освещенном месте и посадить туда вышивальщиц. Так в моей мастерской появилась тетушка Пико и две ее дочери -- несколько угрюмая Аморет и улыбчивая Ребекка.
Женщины сидели целыми днями у окна, за столом, заваленном перчатками всевозможных оттенков: от нежного экрю и девонширского коричневого, который на самом деле был светло-желтого цвета, до знаменитого «бедра испуганной нимфы» и колумбинового, который я бы назвала просто сизым. И вышивали по моим рисункам.
Жаловаться на их работу я не могла, трудились они не покладая рук. К концу месяца я поняла, что требуется еще минимум две вышивальщицы. А лучше – сразу три. Меня спасало то, что я хорошо платила и была дружелюбна к своим рабочим. Поэтому они сами приводили новых служащих на хорошее место.
