Однажды из-за моей усталости уже перепутали рисунок вышивки. Клиентке пришлось ждать лишних три дня, чем мадам Минон была крайне недовольна. Так же, как и Роза. Я получила от нее первый выговор:
– Мадмуазель Мадлен, поймите, мы работаем с самыми родовитыми фамилиями Франции! Мы просто не можем позволить себе ни малейшего сбоя! Нам повезло, что это просто баронесса Минон. А если бы это был заказ самой королевы?!
Потом она несколько смягчилась, очевидно, ее растрогал мой жалкий вид, и продолжила:
– Мадемуазель, вы плохо выглядите, вы сильно похудели... Вы, часом, не больны? Может быть, порекомендовать вам хорошего доктора?
– Простите меня, – еще раз обратилась я к Розе, – я обещаю, больше такое не повторится. А что похудела – ну, последнее время я действительно много работаю...
– Послушайте меня, Мадлен. Вы по молодости считаете себя бессмертной. Но вы – хрупкая девушка. Лучше возьмите себе выходной, хотя бы один в неделю, дорогая. Это точно выйдет дешевле, чем вы напутаете с заказом.
– Благодарю за совет, мадам Роза. Я обязательно постараюсь отдохнуть.
Иногда я подумывала завести себе горничную. Ну, хотя бы приходящую. Но боязнь допустить в дом чужого человека, который будет иметь доступ к моим рисункам, меня останавливала. Ведь в моей каморке даже негде было установить сейф.
Выходя вечером из наемного кабриолета, я с ужасом думала, что сейчас нужно идти и готовить есть. Сил не было совершенно. Кроме того, стояли осенние гадкие сумерки, моросил мелкий дождь, и я за дорогу успела промокнуть и озябнуть.
Возница тряхнул поводья и коляска покатилась...
Последнее время я и так ужинала не каждый день, так что нужно собраться с духом и приготовить хоть что-то. Я была так занята борьбой с собственной усталостью, что даже не сразу поняла, что под забором у меня кто-то слабо ворочается!
Испуг был силен. Конечно, здесь благополучный район, но все же... Послышался слабый-слабый стон...
Довольно робко я подошла посмотреть, кто это валяется на мокрой и холодной земле и с ужасом увидела девочку-подростка.
– Эй, девочка! Где твой дом? Здесь нельзя лежать! Слышишь? Ты меня слышишь? Ты заболеешь!
Я присела на корточки и попыталась потрясти ее за плечо. Сквозь грубое драное полотно платья я почувствовала жар тела. Она уже больна! Был ли у меня выбор?!
Чертыхаясь и кряхтя, я с трудом подняла ребенка на ноги, закинула ее руку себе на плечо и потащила в калитку. Хоть и была она истощена, но и я не богатырь – у дверей я чуть не уронила хилое тело.
Втащила в домик, зажгла свечу и осмотрела свою находку. Лет тринадцать-четырнадцать, грязная и истощенная. Кроме того у нее – жар. Понимая, что наскребла себе проблем на голову, я оставила ее сидеть у порога и пошла ставить греться воду. Нужно хоть немного ее обмыть...
Так в моем доме появилась Козетта.
В отмытом, а точнее слегка оттёртом виде девочка оказалась довольно приятной. Не писаная красавица, конечно, но с симпатичной веснушчатой физиономией, по-детски трогательно-мягкими тёмно-русыми волосами, нуждающимися в хорошей помывке, аккуратным носиком-пуговкой и серо-зелёными глазами.
Хотя судить о красоте человека в таком ужасающем состоянии было вряд ли уместно. Помимо того, что Козетта была чудовищно простужена, так ещё и становилось совершенно очевидно, что далеко не первый день ребёнок ведёт бездомный образ жизни. Нежная кожа заветрилась, задубела и пропиталась пылью, губы высохли и потрескались, я уже молчу о состоянии ногтей и одежды.
