И хариусы таёжные с чёрной спинкой грамм по пятьсот, и лини, и щуки, и даже таймени! Вот, значит, какие богатства в тёмной и быстрой воде таятся?
Мы и не подозревали…
Ну, а надоест река, так мы – в лес. Бродим, жжём костры, а то и бегаем, в войну играем. Да и грибов полно, и ягод изобилие: голубика, брусника, клюква! Или на вышку деревянную, что на холме перед стрельбищем, заберёмся, сидим на щелистом, продуваемом ветрами ярусе, в «дурака» режемся. А вокруг леса – изумруд и сапфир, а вдали горы – халцедон и яшма, а вверху небо – янтарь и лазурит.
Сколько не ешь глазами, не наешься!
Зимой, конечно, лыжи!
И обязательно – в лесу. Там и красотища, и веселье! И сугробы нетронутой белизны, и нагружённые снегом ели, и горки чудные с трамплинами, да поворотами. И даже – горы! И не только с Вознесенки отваживались мы спускаться, но и с Коблука, который повыше раза в два, покруче. Хотя и находится эта гора от нашего городка много дальше. Ещё доберись до неё, дошагай, попробуй!
Однажды после катания мы с Мишкой Бабкиным, бегавшим на настоящих спортивных лыжах его старшего брата, забрели в деревеньку, расположенную при подошве Коблука и, постучавшись в ближайшую избу, попросили напиться.
Так нас, изрядно замёрзших, и в дом провели, и усадили за стол, и напоили горячим-прегорячим чаем, отрезав каждому по толстому куску чёрного кирпичиком хлеба. А налитый в большие алюминиевые кружки чай ещё и отогрел заледенелые на морозе пальцы.
Впрочем, далеко не всегда случалась такая оказия. И чаще всего с лыжных прогулок приходилось возвращаться с опущенными руками, с которых безжизненно свисали насквозь промёрзшие и заиндевевшие варежки. А лыжные палки, ременными петлями наброшенные на запястья, ненужно и безвольно волочились сзади по отстающей лыжне. И дорога под морозным, усыпанным звёздами небом казалась бесконечной.
Ну, а придя домой, первым делом, конечно же, растираешь руки, затем бежишь к постели и засовываешь их на несколько минут под высокую взбитую мамой подушку, и, наконец, отогреваешь, приложив к горячей, только что протопленной на ночь печи…
А ещё я любил и просто по дистанции десятикилометровой на лыжах пробежаться, по той, что для гарнизонных солдат отмерена и красными ленточками помечена. Случалось, и два круга в один день навертеть. Зато на соревнованиях школьных всех перегонял и финишировал обычно по чистой, чуть припорошенной нападавшим снежком, лыжне.
И на коньках по реке бегали, разумеется, в пору, когда разогнавшиеся на ледяном просторе ветра выметали её до блеска. Ну, а скроется под снегом, тогда уже по дорогам носились – благо машинами раскатаны.
Если же сугробов привалило, тогда иные развлечения. Собираемся возле Дома культуры, где после расчистки дорожек бастионы снежные в человеческий рост возведены. И вот кувыркаемся, вот бесимся. Сами в снегу валяемся, девчонок валяем. Куда как поздно по домам расходились.
Это уж точно, что «часов не наблюдали…»
Весной тоже радостей полно, весной тоже приволье! Только бы за околицу городка выбраться, а там уже делай, что хочешь. И костры жгли, и по блиндажам подтопленным в полной темноте лазили.
И вымокнем, и намёрзнемся, и нагуляемся. Хорошо было. Природа под боком. Родители на работе, а на небе солнышко и день прибывает.
Живи, радуйся!
Специально для нас
По воскресениям в Доме культуры имелся детский сеанс. Дня этого и часа мы гарнизонная детвора ожидали с нетерпением. Программа вывешивалась сразу на весь месяц. И сколько же в ней было интересного, поставленного по любимым книгам! И радостное тоскующее предощущение встречи с Максимкой, Васьком Трубачёвым, Томом Сойером, как будто праздник яркий да разноцветный предстоит.
