Готовиться к устной физике я отправился на Авиационную. Там же, наконец, и малость подлечился. Книги у меня были вполне хорошие. И, конечно же, первым делом я постарался уяснить, что же такое вес? Проработал проблему по нескольким авторитетным учебникам и книгам, но и тогда не понял, и по сей день не знаю, в чём я ошибся, отвечая Ильину. Впрочем, в одну воронку снаряд не падает дважды, и я надеялся, что этого ужаснейшего вопроса мне более не зададут.
На пересдаче я получил три балла. Рассчитывать на большее не позволяли законы корпоративной этики экзаменаторов. Ибо неуд, выведенный рукой Ильина, неуничтожимо синел на моём экзаменационном листе. Что называется – не вырубишь топором.
Поэтому и на собеседовании, которое в МФТИ едва ли не важнее всех экзаменов, ко мне было проявлено особенное внимание. По сути дела, это собеседование для меня явилось продолжением всё того же устного экзамена по физике, но в более вольной раскованной форме.
Впрочем, и здесь впечатление, которое я произвёл на своего «собеседника» было благоприятным, о чём я догадался по его утвердительному кивку, обращенному к членам комиссии, величественно заседавшим за очень длинным, как мне тогда показалось, столом.
Ура! Я – зачислен!
На Физтехе нет такого понятия как проходной балл. Можно «пройти» с 12 баллами и не «пройти» с 20. Подход исключительно индивидуальный, а экзамены, что называется, лишь повод для общения. Так что все мы и после сдачи продолжали пребывать в неизвестности.
Однако, услышав от знакомого солдатика, как он, посетив деканат и потолковав с молоденькой секретаршей, выведал у неё, что зачислен, я попросил его узнать и про меня. И вот солдатик, предприняв ещё одну «рекогносцировку», донёс, что зачислен и я.
В этот день на радостях мы с мамой отправились на ВДНХ в ресторан «Золотой колос» и отпраздновали моё поступление. Вечером я проводил маму на гомельский поезд, а сам остался дожидаться официальных сведений о своём зачислении.
Ещё продолжались экзамены у второго и третьего потока, ещё продолжал наполняться и пустеть спортивный зал, а мы с Борисом то гуляли по близлежащей роще, то посещали пляж в Серебряном бору. Ну и, разумеется, ходили в кино.
Только теперь я посчитал себя достойным посетить своего двоюродного брата-физтеха – Марка Глушакова. У него была летняя трудовая практика после второго курса, и он проживал в своём общежитии. Поскольку я поступал на тот же факультет ФФКЭ, на котором брат учился, ему не составило труда тоже побывать в деканате и справиться о том, зачислен ли я.
Подтвердилось, зачислен.
На радостях Марк вместе со своими ближайшими друзьями повёз меня в ресторан «Арагви» праздновать моё поступление. Вино, водка. Тосты в мою честь. Эдакий праздник души. В результате, мы, конечно же, крепко перепились…
Утро для многих долгожданного дня, когда были вывешены списки поступивших, застало меня в постели. Спешить некуда, результат известен, и я ещё предавался неге, когда по залу прозвучал голос вахтёра, приглашающий меня на выход.
Я встал, оделся, спустился по лестнице. Возле дверей меня поджидал отец. Он, оказывается, специально приехал из Гомеля в этот эпохальный для меня день и, побывав возле административного корпуса, отыскал своего сына в списке зачисленных. И вот пришёл поздравить.
Долгое время мы были с отцом в ссоре. Даже не разговаривали. Как-то раз он подложил мне под дверь письмо на шести страницах, озаглавленное: «Блудному сыну». Мириться с ним я не собирался. Но момент, который выбрал для этого отец, был самый подходящий. Один из самых радостных и счастливых дней моей жизни. А счастье делает нас добрее, снисходительнее. Мы обнялись.
