История моей жизни. Открывая мир движениями пальцев - страница 27

Мисс Салливан ежедневно посещала со мной классы и с бесконечным терпением писала буквами на моей руке все, что говорили учителя. Когда я делала домашние задания, ей приходилось читать и пересказывать мне книги, которых не было в выпуклой печати, а также объяснять мне значения новых слов. Трудно представить себе всю нудность этой работы. Единственными преподавателями, которые изучили пальцевую азбуку, чтобы заниматься со мной, были фрау Грёте, учительница немецкого, и директор школы мистер Джилман. Дорогая фрау Грёте понимала, насколько медленно и неумело она пользовалась этим способом, но все равно по доброте душевной дважды в неделю на специальных уроках она старательно писала у меня на руке объяснения, чтобы дать отдохнуть мисс Салливан. Хотя все были очень ко мне добры и полны готовности помогать, только ее верная рука превращала скучную зубрежку в удовольствие.

За этот год я освежила латинскую грамматику, прошла курс арифметики и прочла три главы «Записок о Галльской войне» Цезаря. Я читала и по-немецки, частью сама пальцами, частью с помощью мисс Салливан «Путешествие по Гарцу» Гейне, «Песнь колокола» и «Платок» Шиллера, «Из моей жизни» Гете, «Минну фон Барнхельм» Лессинга, «О государстве Фридриха Великого» Фрейтага. Эти книги доставили мне особое удовольствие, особенно чудесная лирика Шиллера. Мне было жаль заканчивать «Путешествие по Гарцу» Гейне, расставаться с его жизнерадостной шутливостью и прелестными описаниями ручьев, журчащих и сверкающих на солнце, холмов, покрытых виноградниками, затерянных уголков, овеянных легендами, этими седыми сестрами давно прошедших и чарующих веков. Писать так мог лишь тот, для кого природа есть «чувство, и любовь, и вкус».

Мистер Джилман занимался со мной английской литературой. Мы вместе прочитали «Речь о примирении с Америкой» Берка, «Жизнь Самуэля Джонсона» Маколея и «Как вам это понравится?» Шекспира. Точные замечания мистера Джилмана и его обширные познания в литературе и истории облегчили мою учебу и сделали ее намного приятнее, чем если бы я механически читала записи классных уроков.

Речь Берка позволила мне понять политику намного глубже, чем это могла сделать любая другая книга об этом предмете. Мой ум будоражили картины того тревожного времени, я узнавала о событиях и людях, находившихся в самом центре двух противоборствующих наций. Мощное красноречие Берка увлекало так, что я все сильнее поражалась, как могли король Георг и его министры не услышать предостережения о нашей победе и своем неминуемом унижении.

Не менее интересной, хоть и в другом ключе, была для меня «Жизнь Сэмуэля Джонсона». Все во мне тянулось к этому одинокому человеку, который всегда находил доброе слово и протягивал руку помощи бедным и униженным даже среди трудов и одолевавших его жестоких телесных и душевных страданий. Я радовалась его успехам и не обращала внимания на его ошибки. Меня удивляло не то, что он их совершал, а то, что они его не сокрушили. Однако, несмотря на великолепное владение Маколеем языком и его восхитительную способность излагать обыденное живо и свежо, я уставала от его пренебрежения истиной ради большей выразительности и от того, как он навязывает читателю свое мнение.

В кембриджской школе я впервые была окружена зрячими и слышащими девочками моего возраста. Мы жили вместе с несколькими из них в небольшом уютном домике рядом со школой. Я веселилась наравне со всеми, открыв для себя и для них, что слепой человек тоже может дурачиться на снегу. Некоторые из девочек научились разговаривать со мной, так что я ходила с ними на прогулки, мы обсуждали занятия и читали вслух интересные книжки.