Спросили меня и о личности Владислава Цебеша. Я честно и откровенно рассказала о тех слухах, что доходили до меня: о несусветной жестокости сего господаря – о посаженных на кол и об отрубленных головах, что привешивал он к луке своего седла. Сообщила и о том, что в личном разговоре господарь не опроверг с возмущением эти слухи, как злостную клевету, пятнающую его благородное имя, а уклонился рассказать о своих подвигах, как если бы ему нужно было что-то скрывать, сообщив, цитирую: «Есть моя вина перед Богом, о чем я скорблю, но это мой долг и мой крест». Интересно, о чем бы вы подумали, получив такой ответ? Вот о том же подумала и я: венгерскому господарю стыдно говорить о своих деяниях, которые не делают ему чести, как благородному человеку.
Тут меня вышибли с Совета, а Венгерского посла принимали уже без меня, что вообще-то является возмутительным нарушением протокола, на что члену Совета от моего клана сеньоре Маргарите было решительно начхать.
Позже мне сообщили, что Никколо Арсини драл глотку, обвиняя меня в некомпетентности. Совет принял решение объединиться с Венгрией в войне против Турции. Логика потрясающая. Если Турция начнет войну с Венгрией и разобьет Венгерское королевство, то басурмане усилятся. Будто бы Турция испугается нашего союза и это нас спасет! Все равно Порта будет воевать, но уже нам не удастся отсидеться при конфликте Турции и Венгрии. И вопрос: куда первоначально пойдут турецкие войска? не в Далмацию ли? А если будут разбиты наши войска, не все ли нам равно, что станется с Венгрией? Ладно. Я не комметрирую мудрость Совета. Официально меня о решении не уведомили. На каждом переулке кричали: «Война! Война!» Венгерский посол спешно отбыл на родину, даже не оповестив о том меня. Одним словом, я поняла, что положение мое аховое. По сути, со мной не считались как с министром, а это означало крах моей семьи, но что хуже, и крах Венеции. Совет пренебрег возможностью сделать султаном Турции своего ставленника, зато ввязался в непонятную военную интригу. Хотя, что тут непонятного, на военных расходах всегда можно погреть руки, а там хоть трава не расти.
Я продолжила переговоры с принцем Измаилом. У него было крепкое положение в войсках, он обещал отступиться от непомерных требований в десять тысяч марок, а своих янычар направить вместо Далмации в Венгрию. У него были личные счеты с Владиславом. Я решила рискнуть. В конце концов, мы все в одной бочке, и в случае сухопутной войны с Турцией мало не покажется никому. Мы заключили соглашения. Как частные лица. Принц выдал мне охранные грамоты и, для полной надежности, знак своего величия – слона – дабы обеспечить мою безопасность. В обмен я пообещала, что его троюродный брат просто без видимых причин умрет. Да, во исполнение воли Совета четырех я отослала своему шпиону в Стамбул задание: прислать подробное донесение о той турецкой операции на Кипре.
Но вернемся к политике и к моему обещанию принцу. Разумеется, смерти сами собой не происходят, но я знала, что говорила. Моя племянница Джульетта, дочь того самого убиенного Риккардо, вступила в сговор с демоном. Ее давно влекла всяческая магия и чернокнижие, и, наконец, она достигла желаемого. Демон обещал ей свое повиновение, и по моей просьбе она наслала порчу на султана. Между прочим, я тотчас пошла в церковь исповедоваться и причаститься. А на Джульетту купила индульгенцию за подписью самого Римского папы. За то, что пожертвовала я на храм, Святой отец предложил мне просить у Бога чуда. И попросила я, чтобы убийца моего несчастного брата Риккардо не остался без отмщения, ибо оставалось мне надеяться лишь на Небесное правосудие. Что же касается султана, то у него в печенках сидело триста демонов, так что колдовали мы напрасно. А вот принц внезапно скончался. Не скажу, что его смерть меня сильно опечалила, но его верного слугу, к которому переходили все посольские полномочия, просто напросто зарезали в Венецианской подворотне. И к этому приложила руку моя разлюбезная сестренка Маргарита. Ничего не сказав мне! Когда меня топили на закрытом совете, она сидела, как в рот воды набрав, а тут проявила активность. На радость Арсини и всех врагов Венеции. Чего она добивалась? Надеялась стать главой клана и получить доступ к финансовым потокам Мазарини и Монтекки? Наивная.
