Иное дело с Кириллицей. Распространяясь усилиями Русского государства, Кириллица, вслед за ней и русский язык завоевали огромные просторы Евразии, не имевшей до того своих письменностей, сохраняя языки аборигенов, как историческую реликвию, с помощью той же Кириллицы. На Кириллице пишет и окружающий Россию мир, приспосабливая её для себя разными способами с помощью государства Российского, в это же время и принимая Русский язык, как средство межнационального общения, чего нельзя сказать о Латыни и латинице. Разгадка проста: Латыни, как языка, не существовало, Русский же язык существовал всегда!
Западный мир усиленно распространяет и продвигает латинский алфавит для транскрипции местных языков и наречий, не предлагая им единого языка, что стало камнем преткновения для народов покорённых стран. Это связано с недостаточностью латиницы, как алфавита, для передачи богатого звукового разнообразия языков мира. Латиницу пришлось приспосабливать к каждому языку Европы и мира с помощью дифтонгов, трифтонгов и дополнительных значков, что никак не помогало, скорее, мешало созданию единой языковой, да и письменной общности даже соседей по карте, да что там, мешало, но создало условия, при котором создание единого языка стало невозможным.
Почему латиница не захватила соседнюю с западной Европой славянскую часть? Как быстро может распространяться письменность? На сегодня, младенец уже с первого года жизни схватывает основы языка, с 5—7 лет обучается письменности в школе. Хорошо, если письменность народа отражает фонетику живой человеческой речи, как Кириллица. В противном случае видим: рядовой ученик Америки, оканчивающий среднюю школу, часто читает ненавистную ему письменность по слогам. Диссонанс между речью и письменностью разрывает его неокрепший мозг.
Письменность может быть двух родов: фонетическая, также консонантно-вокалическая, в которой каждая буква обозначает одну фонему (звук языка), и идеографическая, в которой каждый знак обозначает предмет или понятие. Разница между ними огромна: в фонетической, с некоторыми допущениями и консонантно-вокалической письменности, количество знаков ограничено: в современной латинице 26, в современной Кириллице 33. Кириллица выгодно отличается от латиницы отсутствием дифтонгов и трифтонгов для обозначения одного звука. Во всяком случае, человек, обученный фонетической письменности может прочесть и понять незнакомый ему текст без усилий, и, главное, пересказать его.
Идеографическая же письменностей не имеет ограничений по количеству знаков, достигающего десятки тысяч их, что сильно затрудняет её изучение и не применяется в речевом общении; она напрочь оторвана от фонетики и от речи; просто прочесть её, не знающему её человеку невозможно, т.к. для этого необходимо знать произношение каждого знака идеографической письменности. Каждый знак идеографической письменности, каждый язык, владеющий ею, понимает одинаково, но произносит по-разному. Общность языка в данном случае выработать невозможно по определению; чтобы овладеть идеографической письменностью, необходимо заучить и научиться писать немыслимое количество иероглифов, в отличие от консонантно-вокалической, где заучить достаточно небольшое число фонем. И в этом трагедия иероглифических письменностей Китая и Японии, не приспособивших письменность к живым звукам человеческой речи. Даже соседняя Корея имеет свою фонетическую письменность, а Япония также создала уже
