История Рильке и Родена. Ты должен измениться - страница 28

Подруги, несмотря на различия, все же дополняли друг друга: Беккер, изящная рыжеватая блондинка с огромными карими глазами, открыто смотрела на мир, а Вестхоф была хмурой и замкнутой. Беккер всегда переполнял восторг, и если Вестхоф поддавалась смущению в обществе, задора Паулы хватало на двоих.

В Париже ни капли не интересовались немецким искусством, и это, а также «женское творчество» сплотило подруг. Они вместе исследовали город и выискивали, где продавали дешевый ячменный кофе и любимые булочки. Посещали выставки и открывали для себя выдающихся французских художников, например Моне и Сезанна. Последний так впечатлил Беккер, что она кругами ходила по галерее, где выставляли его работы. Вероятно, в его холодных картинах она нашла отклик на собственное творчество, чего не могла добиться от ворпсведских натуралистов.

В отличие от подруги, Кларе Вестхоф не вскружил голову Париж. Паула наслаждалась бурлящим потоком города и новыми веяниями, свободными от предрассудков, а Клара интересовалась только работой и мечтала впечатлить Родена, и эта жажда приносила все больше разочарований.

Первый обмен любезностями в мастерской скульптора дал Кларе большие надежды. «Он был очень мил со мной и показал все свои нынешние работы, – писала она родителям. – К сожалению, как он объяснил, целый ряд причин препятствует нашей совместной работе». И все же она надеялась, что ее творчество преодолеет поверхностные суждения и однажды она «пригласит месье в собственную мастерскую посмотреть на ее работы».

Лекции Родена вдохновляли Вестхоф. Самые сложные понятия скульптор излагал ясно и сжато, и материал легко усваивался. «Посредственности окутывают собственную работу тайной и притворяются, будто ее невозможно постичь, но хороший учитель способен научить многому», – говорила Оттили Макларен, ученица Родена.

Но Вестхоф не желала просто вдохновляться примером Родена. Она хотела, чтобы он больше внимания уделял ее работам. Однако скульптор наведывался в мастерскую Клары раз или два в месяц. И в конце концов и вовсе стал отправлять подмастерьев.

В то время Роден отчаянно искал средства, чтобы принять участие во Всемирной выставке 1900 года. Официально город его не приглашал, но и не запрещал ставить павильон на государственной земле. И хотя за павильон предстояло выложить восемьдесят тысяч франков, такую возможность скульптор упускать не собирался. В то время в Париже проживало без малого три миллиона человек, а на время выставки, с апреля по ноябрь, город готовился принять еще несколько раз по столько. Как много людей могли познакомиться с его творчеством!

Он попросил для себя треугольный клочок земли на пересечении Кор-ла-Рейн и авеню Монтень – площадь Альма. В городском совете неоднозначно относились к Родену и потому решение вынесли не сразу. Ускорил процесс один политический деятель, который тайно увлекался поэзией и благоволил Родену. Скульптор прекрасно осознавал свое везение: «Будь мы не в Париже, а в Италии времен Борджиа, меня бы уже отравили», – писал он. Добавим, что ни у кого из художников не было своего собственного павильона.

Роден занял деньги в трех банках и, вложив все свои сбережения, построил шестиугольник на стальном каркасе с оштукатуренными стенами, что-то в стиле Людовика XVI. Снаружи росли деревья, и солнце, пробираясь сквозь листву, сочным живым светом заливало внутреннее пространство через высокое арочное окно. Так и было задумано: скульптуры следует смотреть только при дневном свете, считал Роден.