Понятно, что в этом законе Август имел в виду себя самого, но мера была хороша и полезна сама по себе. Нельзя столь же оправдать его поступок в отношении Кастриция, через которого он узнал о заговоре Цепиона и Мурены. Когда этого человека впоследствии обвинили, Август явился на площадь и в присутствии судей так горячо вступился за него перед обвинителем, что убедил его отказаться от иска. Кастриций, оставшись без противной стороны, тем самым избавился от опасности.
Когда в Риме все успокоилось, Август предпринял большое путешествие, желая осмотреть восточную часть империи. Без сомнения, он хотел лично осуществить верховную власть, которая ему была вручена, и справедливо полагал, что присутствие принцепса посодействует прочному утверждению порядка и спокойствия.
Но едва он прибыл в Сицилию, как был вынужден вновь обратить внимание на Рим, где вспыхнули волнения из-за выборов магистратов. Это была почти единственная часть государственной власти, оставленная народу, но он не мог разумно ею распоряжаться – явное доказательство необходимости единовластия. Толпа упорно желала оставить одну консульскую должность для Августа, а другую отдать Лоллию, считая выборы уже решёнными. Когда Август дал понять, что не намерен принимать консульство, начались новые беспорядки, вызванные двумя претендентами на освободившееся место – Квинтом Лепидом и Луцием Силаном. Мятеж разгорелся так сильно, что многие полагали: Августу следует вернуться в Рим, чтобы усмирить его. Он предпочёл вызвать обоих соперников и после строгого выговора отослал их, запретив появляться на Марсовом поле во время народного собрания для выборов. Однако они продолжали интриговать через своих сторонников, и лишь после долгих беспорядков Квинт Лепид был, наконец, избран консулом.
М. Лоллий. Кв. Эмилий Лепид. 731 г. от основания Рима (21 г. до н. э.)
Это событие заставило Августа осознать необходимость иметь в Риме умного и авторитетного человека, способного поддерживать порядок в его отсутствие, и он воспользовался случаем, чтобы вернуть Агриппу. Более того, он решил возвысить его ещё больше, связав узами родства, выдав за него свою дочь, вдову Марцелла. К этому решению его склонил Меценат, который на вопрос об этом ответил буквально следующее: «Вы возвысили Агриппу настолько, что теперь вам остаётся либо убить его, либо выдать за него свою дочь». По свидетельству Плутарха, на решение Августа повлияла и Октавия, хотя её дочь Марцелла уже была замужем за Агриппой – она пожертвовала личными интересами ради блага империи. Агриппа был вызван, получил указания императора и поспешил в Рим, где, разведясь с Марцеллой (которая затем вышла за Юла Антония), заключил брак с Юлией – столь же блистательный, сколь и недостойный, столь же плодовитый, сколь и несчастливый.
Что касается спокойствия в Риме, Агриппа полностью оправдал ожидания императора. Его положение и достоинства внушали уважение, а таланты придавали ещё больший блеск его статусу. Под его твёрдым, но умеренным управлением всё было спокойно, и Рим почти не заметил отсутствия Августа.
Этот государь, по выражению Веллея, «приносил с собой повсюду благоденствие и преимущества мира, им созданного», не забывая, однако, и о строгости, когда считал её необходимой. Но укрощение своеволия и наказание преступлений – важная часть порядка, который является плодом мира.
