В отличие от своих современников, писавших на аналогичную тему, автор настоящей книги расширил свою источниковедческую базу за счет введения в научный оборот публицистических статей выдающегося революционного демократа Кубы – Хосе Марти. Методологически это обстоятельство имеет принципиальное значение для объективной оценки захватнических планов США в отношении Кубы, ибо X. Марти был первым, кто, по его собственным неоднократным признаниям, находясь в эмиграции в этой стране, изнутри рассмотрел хищническую природу американского империализма и с тревогой за судьбы всей Латинской Америки наблюдал за подготовкой США к новым захватам.
Весть о победе Кубинской революции в январе 1959 года Борис Львович встретил уже будучи инженером Сулакгэсстроя, воспринял ее как торжество величайшей исторической справедливости, как закономерность и сокрушался, предвидя неизбежность колоссальных трудностей её развития по причине соседства с США. Незадолго до этого он успел завершить этот свой труд, но мысль его, конечно же, еще продолжала работать в этом направлении. Он считал Кубинскую революцию поистине великой. Будучи активным лектором-международником, членом общества «Знание» и потому часто выступая с лекциями перед строителями Сулакской ГЭС, он широко популяризировал подвиг кубинского народа, одержавшего победу над США…
Несомненный интерес уже в наши дни может представлять и его дипломная работа, раскрывающая историю тайной и открытой борьбы США против СССР, анализирующая проблемы фашизации США. Не случайно же то, что события, связанные с нанесением бомбовых ударов по Ираку и злостная бомбардировка Югославии у прогрессивной мировой общественности ассоциировались исключительно как фашистские акции. Решающая роль в этих агрессивных действиях принадлежит Соединенным Штатам Америки, где цинизм и пренебрежение интересами других стран, возведенные в ведущий внешнеполитический принцип, обусловлены глубокими историческими корнями и богатейшей аннексионистской практикой. Кроме того, эта дипломная работа является не только важнейшей вехой в жизни Бориса Львовича, но и вызывающим интерес документом, вобравшим в себя присущие тому времени черты.
Готовя к 100-летию со дня рождения Бориса Львовича Чернявского данное издание, я невольно вспомнила высказывание о нем его друга, известного в свое время писателя В. Р. Козина. Относится оно к 1925 году и сделано в письме, адресованном к их общему другу – Г. В. Иоффе. «Вспомнил Бориса, трагическое несоответствие: неистовое, пылающее сердце – и холодная, узкая мысль! Он мог бы быть пророком, вождем или гениальным безумцем. – а будет лишь неуравновешенным человеком. Впрочем, не все ли равно? То, что не доделано природой в нем, отольется в другую, законченную форму. От этого потеряет лишь Борис. А, может быть, и нет. Кто когда-нибудь сам увязывал концы и начала?»
Об этом высказывании В. Козина сам Борис Львович узнал случайно и спустя тридцать шесть лет. Он писал мне: «Я не знал это «высказывание» Вольки. Оно похоже на него. И странного в нем нет. Козин мог стать писателем. У него были для этого данные. И мысль была. Не было у него никогда пылающего сердца. Он «сочинял», а не писал, а не жил со своими людьми. Он не умел творить и потому не стал писателем. А придираться к нему не следует. Он видел мое неистовое сердце – это очень много, другие не видели. Он понимал, что я из теста вождей – другие этого не понимали. И он задался вопросом – почему же я не выдвигаюсь? Ответить он не смог, потому что это уже дело творчества. Вот и заговорила в нем мещанская душа – ты права – убоявшаяся «неуравновешенности», правда, по-моему, несколько в ином смысле, чем представила ты».
