– Зато интересно.
Тут я не лукавила, а как будто немного преуменьшала. Давно хотела попробовать играть песни сама, но предложить не решалась. Что бы ни говорил Джереми, но женщина, которая просто поет у микрофона, куда глупее женщины с инструментом. Даже блондинки.
Он укатил на следующий день, оставив меня в компании гитары, что оказалось на руку. Когда нужно репетировать без остановки, грустить выходит не очень. Но, я все равно грустила, такие мы девчонки бываем глупые. Пришлось самой подбирать репертуар, признаться честно, искала самые простые рифы, и чтобы без баре, да, у меня с ним сложности.
Зато, когда наступила суббота, как все сомнения разлетелись, как тучи от ледяного весеннего ветра. Стоило мне войти в бар, как со всех сторон стали окликать приятели, уже занимающие столики.
– Эй, Сью, вы приготовили сегодня что-нибудь новенькое? – спросил толстый Билви, знающий, кажется, все наши тексты наизусть.
– О, сегодня будет гранд сюрприз, – усмехнулась я, уже не удивляясь этой привычке.
Да, некоторые вещи бывает заразительнее вирусов.
– Мы в предвкушении, – загоготали ребята футболисты, отдыхающие после напряженной тренировки (если судить по степени мокрости формы, которую они принципиально не снимали в преддверии важного матча).
– Сегодня выступаю соло, – что скрывать, лучше сказать сразу, чем смотреть на разбегающуюся публику, – Дже уехал на пару недель. Эй, а вы чего все еще здесь?
Сказала и рассмеялась от облегчения.
– Мы тебя и акапелла послушаем! – заверил меня Билви, вот уж спасибо.
– Все куда хуже, я буду вам играть, – сообщили я, принимая стакан ледяного лимонада из рук отца Джереми, который выразил все свои мысли по поводу женщин и музыкальных инструментов легким закатыванием глаз за лоб.
– А ты умеешь? – слегка удивился парень с длинными волосами в кожаной куртке.
– Да, но пока в основном свои песни. Но, ваши любимые старые хиты тоже попоем.
– Я к тому, что могу присоединиться, – неожиданно тепло сообщил незнакомец.
– Это у нас абсолютно разрешено, если знаешь песню.
Он показал большой палец, я попробовала похихикать, поняла, что женские штуки все еще не мой конек, и пошла в подсобку в поисках инструмента. Конечно, меня тянуло взять ту самую гитару с блестками, но одна мысль, что потом об этом сообщат Джереми останавливала на пол пути. Тем временем в зале вовсю шушукались, обсуждая перспективы сегодняшнего вечера. Я мысленно попросила Бога, если он там вообще где-нибудь существует, чтобы все потенциально недовольные покинули зал. Но, когда высунула нос, поняла, что народу стало только больше.
Мандраж прошел, как всегда, стоило ступить на скрипучий паркет сцены. В этот раз впереди мешался груз, я-то привыкла широко шагать, впрочем, все ерунда. Главное, что микрофон уже подключен, и фонари устремлены в центр зала, и достаточно сыграть первый аккорд, тем самым легким жестом, каким когда-то смогли высечь огонь первобытные люди, и… все вокруг наполняется сиянием.
В тот вечер пели все. Через пару песен, я позвала волосатика на сцену, где мы принялись исполнять старые песни дуэтом, а потом вышли два незнакомых парня, у одного была гитара, а у второго флейта, вот неожиданно. Тем и хороши концерты в маленьких барах. Никогда не знаешь, как придется импровизировать. Но, нам было весело, а это главное.
На следующей неделе я вновь солировала на сцене, собрав, как обычно в баре пол города. Где-то минут через пятнадцать после начала, в зал вошли трое мужчин, двух из которых я узнала сразу. Но не подала виду. Один – наш механик Баслик, он держит мастерскую в двух шагах, как раз у главной трассы, бар то почти на выезде.
