–
Ладно, не кисни. – Спустя пару минут раздумий заговорил Костя. – Сделаем мы с тобой вот что. Ты сейчас доешь и пойдешь на кухню, у нас сегодня банкет, Петру Семеновичу как раз помощь с грязной посудой нужна, а после банкета, он тебе покажет комнату отдыха где сможешь лечь спать. Согласна? – Улыбнувшись поинтересовался Костя.
Мари с частотой собачки на автомобильной панели, одобрительно закивала головой.
–
Ну, вот и прекрасно. – Допивая чай подвел итог Костя.
–
Константин Яковлевич. – Начала было Зина из-за прилавка, однако в этот раз Костя так посмотрел на провизора что та решила не продолжать, от греха подальше.
Банкет выдался не из легких. Юбилей некого директора сталелитейного завода, а именно его праздновали, застрявший жизненным путем и убеждениями где-то в районе начала девяностых юбиляр и его гости, принес не только прибыль для кафе, но и кучу битой посуды, простреленный, невесть откуда взявшимся карабином потолок и битую витрину. Закончилось пиршество вызовом трех нарядов полиции, двумя скорыми и одной машиной МЧС, так как юбиляр, после третьей бутылки коньяка почувствовав себя человеком-летучей мышью в момент попытки перелететь через забор, застрял ушами в кованом проеме.
Отмыв, после закрытия остатки целой посуды Мари пришла на помощь Зинаиде Павловне в уборке остатков от витрины.
–
Да иди уже отдыхай. Я тут сама. – По родительски мягко отправила Зина Марушку спать.
Не сильно сопротивляясь Мари, в прямом смысле слова, еле волоча ноги от усталости, доползла до комнаты отдыха.
–
Я тут иногда остаюсь, когда большие банкеты заказывают. – Показывая небольшую комнатку с раскладушкой в углу и железным шкафчиком для верхней одежды, прокомментировал предоставленные апартаменты Петр Семенович.
–
Спасибо вам. – Устало ответила Марушка. – Если б не Костя, ой, точнее Константин Яковлевич, – Немного смутившись, поправила саму себя Мари, заметив удивленный взгляд Петра. – не знаю чтобы я сейчас делала.
–
Хороший он у нас. – Одобрительно подтвердил Петр Семенович высказывание Марушки. – Ладно, располагайся. Я домой поехал. Завтра на смену к десяти буду. – Зачем-то отчитался повар, забрав пальто из шкафчика прикрывая входную дверь.
Яркий свет установленный на рампах «Олимпийского» отразился в зеркальном платье Марушки незамедлительно ослепив звезду. В мастере слышались начальные аккорды, всеми полюбившегося хита. Толпа взорвалась аплодисментами в ожидании первых строк. Заряженная, как ни когда, на очередной успех шоу, Марушка поднесла микрофон и… не услышала своего голоса. Улыбнувшись в зал словно так и было задумано, поймав пропущенную долю Мари предприняла еще одну попытку. Зловещая тишина, словно тонкая, бисерная иголка воткнулась в свободное от мастера ухо. Сердце начало бешено колотится, голову словно бочку, широким железным обручем, охватила паника. Марушка резко развернулась к музыкантам попросить воды, однако даже просто что-либо произнести у нее не получилось. Со стороны зала раздались негодующие звуки, разочарованная толпа ринулась на сцену, снося все на своем пути. От испуга, конечности Марушки онемели. Толпа напирала массой, дыхание перехватило. Огромный, бородатый мужик уставившись взглядом прямо на микрофон, вцепился словно клешнями в онемевшие плечи Мари.
–
Час. Сейчас. Пресс. Прогресс. – Тряся ничего не понимающую Марушку, орал мужик на ухо. – Дефис. Процесс. Вставай. Давай.
