Италия De Profundis - страница 28

И пусть не обманывает вас внешнее величие католицизма: гигантской является лишь форма.

Узкий круг интеллектуалов (которых никто не слушает – и правильно делает) справедливо определяет своеобразие ситуации, в которой оказалась страна, как упадок. Анализ, предлагаемый интеллектуалами, скуп: большинство из них не располагают научным инструментарием, дабы проанализировать происходящее не известно о том, как работает человеческий мозг, им незнакомы новейшие достижения психологии, макро- и микрофизики, квантовой физики, они понятия не имеют о теории суперструн, об универсальной голографической парадигме, об астрономии, химии, геополитике, военной разведке, работе разведслужб и военных технологиях, изучении климата, всеобщей истории планеты, вычислительной математике и логике, искусственном интеллекте, теории потребления, неосоциологии, альтернативной истории современности, фармакологии, физиатрии, иммунологии, аэронавтике, изучении космоса, – анализ, проведенный этими охваченными апокалиптическим пессимизмом интеллектуалами, отставшими от современного мира и недостойными своих предшественников, показывает, что наша страна является безнадежно отсталой. Они делают неприемлемые заявления. Они настолько недалеки, что противны любому, кто знаком с крохами реальности, упакованной в сплошную иллюзию. Их анализ строится на недопонятых пророчествах философов пятидесятых. Это группка вопиющих в пустыне, но общество, которое они, пребывая в бессознательном платоническом сне, пытаются направить на неведомый путь истинных ценностей, не слышит их вопль. Я хочу сказать, что итальянская псевдоинтеллектуальная элита, наряду с церковью, оказывается одним из самых реакционных элементов, существующих сегодня в Италии.

Неслучайно именно в этой сфере общественной жизни четко проявляется то, чего еще не было никогда: передача знаний нарушена, линия преемственности разорвана, что скрывает еще один вид борьбы, не перерастающей в открытое столкновение, а, наоборот, сдерживаемой за счет психической и эмоциональной жизни большой части страны: эта борьба поколений, которая заморожена вот уже лет тридцать, на самом деле касается и производительной сферы, и мира фиктивной политической представительности, и, в широком смысле, экзистенциального измерения. Точка пересечения конфликтов каст тлеет, но не разгорается, конфликт поколений сдерживается заслоном сжатой энергии, а значит, не находит себе выражения. Общество стремится к иллюзорным горизонтам желаемого – и в то же время уже насытилось им, яркой иллюстрацией этого насыщения – пузырь рекламного рынка. Реклама, по сути, уже не контролирует спрос и не прививает желания покупать, именно об этом свидетельствуют не обнародованные и не известные публике внутренние исследования медийных компаний. Таким образом, общество оказывается в клещах: сохраняется высокий уровень социального отчуждения и показной индивидуализм, что препятствует сплочению масс и тех движущих сил, которые способны изменить ситуацию, в том числе и насильственным путем, и запустить процесс обновления социальных классов.

Итальянцы заморозили собственную историю раз и навсегда, ведь история Италии – это история трагедии, явных и скрытых гражданских войн, лицемерия и трансформизма, ненависти, которая подспудно зрела, а потом так или иначе выходила наружу. Начиная с движения Сопротивления фашизму и до свинцовых семидесятых не было дано ни одной окончательной оценки истории, она представляется как сумма фактов или фокусируется вокруг обсуждаемых персонажей, фиксирует заговоры и скандалы, которые потрясли правящие классы каждой из стран, – но не Италии.