–– Мам, расскажи мне о папе, – попросил Леша.
Мать проснулась. И сказала:
–– Папка у нас был очень хороший. Работал в военной промышленности. На праздники всегда мне дарил подарки. Однажды на Восьмое марта подарил швабру.
Леша удивился: надо же, швабру на Восьмое марта!
–– А мне говорили, что женщинам дарят духи.
Тут удивилась мама:
–– Лешенька, духи – это гадость. От них аллергия. Я никогда не душилась. Женщина должна пахнуть чистотой. А швабру он мне подарил не простую, а научную. Моющая поверхность была научно разработанная, она цепляла на себя всю грязь. Папа любил все научно обоснованное.
Леша знал, что в 70-х годах в Советском Союзе наука заменила религию. Его родителей эта тенденция не миновала. Помнил Леша и научную швабру. Ничего особенного, обыкновенная палка с тряпкой на конце.
Так, незаметно, и доехали до конечной станции. Здесь начиналась территория Руси, таинственного места, где перепутались пространство и время. Ожидать здесь можно было любого, самого невероятного разворота событий.
Из электрички вышли и сразу попали в особый мир. Остро пахла свежескошенная трава. На все лады пели соловьи. Благоухали сирень. От этого благолепия у Алексея закружилась голова.
Леша любил участок. И любил участковых людей. Несмотря на полную нелогичность всех их действий, они ему были понятны на уровне инстинкта, как пчеле, которая всегда найдет дорогу к своему улью.
Дальше пошли пешком, светя себе фонариком, чтобы не споткнуться о корягу. До участка дошли уже в кромешной тьме, под звездным небом, и, не мешкая, легли спать на сыроватые кровати, которые остались застеленными еще с прошлого дачного сезона.
Утро встретило неожиданными гостями. Какие-то шумные парни в кожаных куртках с десятками молний орали прямо под окнами и стреляли из ружья. Вместо соседей, которые разжирели в период, когда Лешина мама тетя Валя из инженера НИИ превратилась в уборщицу, в соседнем доме появились эти бодрые торгаши. Соседи сдали свой дом в аренду бизнесменам. А сами они построили себе особняк в более престижной местности. Бизнесмены устроили в доме склад.
В то утро они принимали у себя целую ораву друзей. Гости приехали на новой машине без номеров и, весело гогоча, разожгли большой костер. Они приволокли на веревке барана и привязали его к дереву. Баран жалобно блеял, ожидая своей участи. Вокруг с ножами в зубах бегали парни, сопровождая действо гортанными криками и воинственными танцами.
– Ублюдки, – посмотрев из окна, постановила тетя Валя.
Леша в бинокль наблюдал, как пришельцы вспороли барану горло, а потом сдирали с животного шкуру, перемазавшись в его крови.
Барана жарили до сумерек.
А в сумерках гости, уж вдоволь напившись водки, стали стрелять по стае ворон, которая собралась поужинать остатками пиршества. Подстреленные птицы так и падали вниз, как камни с неба.
Тетя Валя выбежала на улицу и позвала: «Гули-гули-гули! Улетайте!»
Вороны засуетились и с громким карканьем умелись, оставляя на земле своих подстреленных родственников.
Маманя Валя шипела на гостей: «ублюдки!»
Гости, тем временем, распалялись все круче, и тогда стрельба переместилась ближе к земле. Узрев беспризорного пса Шурика, который уже много лет кормился около дачников, парни выстрелили в него. Шурик упал и долго дергался, никак не мог умереть. Они смотрели на его мучения и смеялись.
И тут маманя Валя вбежала к себе в домик, как полоумная, и, выхватив огромную кочергу, понеслась прямо к новой машине гостей. Двое из них сидели в машине и стреляли по живым мишеням прямо из раскрытого окна. Леша крикнул матери, чтоб не вмешивалась. И попросил ребят, чтобы те отъехали от дома. Он еле уговорил мать оставить кочергу в покое. Вечером Леша долго ругался с матерью, обзывая ее дурой.
